Премия Генриха Манна
Поделись знанием:
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Премия Генриха Манна (нем. Heinrich-Mann-Preis) — немецкая литературная премия, вручаемая с 1953 года Берлинской академией искусств. Размер премии — 8000 евро. Вручается 27 марта, в день рождения Генриха Манна.
Лауреаты
- 1953 — Стефан Гейм, Вольфганг Харих, Макс Циммеринг
- 1954 — Готхольд Глогер, Тео Харих
- 1955 — не вручалась
- 1956 — Франц Фюман, Рудольф Фишер, Вольфганг Шрайер
- 1957 — Ганс Маассен, Герберт Нахбар, Маргарете Нойман
- 1958 — Ханс Грундиг, Герберт Йобст, Розмари Шудер
- 1959 — Хайнер Мюллер, Ганс Лорбер, Инге Мюллер
- 1960 — Гельмут Хауптман, Аннемари Райнхард
- 1961 — Дитер Нолль
- 1962 — Гюнтер Кунерт, Бернхард Зегер
- 1963 — Криста Вольф
- 1964 — Гюнтер де Бройн
- 1965 — Иоганнес Бобровский, Бригита Райман
- 1966 — Петер Вайс
- 1967 — Герман Кант, Вальтер Кауфман
- 1968 — Герберт Иеринг
- 1969 — Вернер Хайдучек, Вольфганг Йохо, Альфред Вельм
- 1970 — Фриц Зельбман, Жанна Штерн, Курт Штерн, Мартин Фиртель
- 1971 — Юрек Беккер, Эрик Нойч, Герберт Отто
- 1972 — Карл-Хайнц Якобс, Фред Вандер
- 1973 — Ульрих Пленцдорф, Хельга Шюц
- 1974 — Курт Бат, Герхард Вольф
- 1975 — Ирмтраут Моргнер, Эберхард Паниц
- 1976 — Аннемари Ауэр, Зигфрид Пичман
- 1977 — Эрих Кёлер, Йоахим Новотный
- 1978 — Карл Микель
- 1979 — Фриц Рудольф Фриз
- 1980 — Фолькер Браун, Пауль Грацик
- 1981 — Петер Хакс
- 1982 — Кристоф Хайн, Вернер Лирш
- 1983 — Фридрих Дикман, Гельмут Шульц
- 1984 — Хайнц Чеховский
- 1985 — Хельга Кёнигсдорф, Бернд Лейстнер
- 1986 — Хельга Шуберт, Хайди Урбан де Хауреги
- 1987 — Луизе Ринзер
- 1988 — Фриц Мирау
- 1989 — Вульф Кирстен
- 1990 — Адольф Эндлер, Эльке Эрб
- 1991 — Петер Госсе, Кито Лоренц
- 1992 — не вручалась
- 1993 — Лотар Байер
- 1994 — не вручалась
- 1995 — Ханс Майер
- 1996 — Юлиус Позенер
- 1997 — Михаэль Рутшки
- 1998 — Карл Маркус Михель
- 1999 — Катарина Рутшки
- 2000 — Дубравка Угрешич
- 2001 — Вальтер Бёлих
- 2002 — Гёц Али
- 2003 — Вольфганг Шивельбуш
- 2004 — Клаудия Шмёльдерс
- 2005 — Иван Нагель
- 2006 — Петер фон Матт
- 2007 — Карл Хайнц Борер
- 2008 — Хайнц Шлафер
- 2009 — Ханс Цишлер
- 2010 — Михаэль Маар
- 2011 — Мари-Луизе Шерер
- 2012 — Уве Кольбе
- 2013 — Роберт Менассе
- 2014 — Роберт Шиндель
- 2015 — Адам Загаевский
Напишите отзыв о статье "Премия Генриха Манна"
Ссылки
- [www.adk.de/de/akademie/preise-stiftungen/H_Mann_Preis.htm Премия Генриха Манна на сайте Берлинской академии искусств]
Отрывок, характеризующий Премия Генриха Манна
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
