Публий Корнелий Долабелла (проконсул Азии)
Поделись знанием:
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
| Публий Корнелий Долабелла лат. Publius Cornelius Dolabella | ||
| ||
|---|---|---|
| 69 год до н. э. | ||
| ||
| 68 год до н. э. | ||
| Рождение: | около 109 до н. э. | |
| Смерть: | после 68 до н. э. | |
| Род: | Корнелии Долабеллы | |
| Отец: | Луций Корнелий Долабелла | |
| Дети: | Публий Корнелий Долабелла | |
Публий Корнелий Долабелла (лат. Publius Cornelius Dolabella) (около 109 — после 68 года до н. э.) — римский политический деятель.
Публий Корнелий Долабелла, возможно, — сын Луция Корнелия Долабеллы, претора в 100 году до н. э. и проконсула Дальней Испании в 99 году до н. э.[1], и отец Публия Корнелия Долабеллы, консула-суффекта в 44 года до н. э.[1][2]
В 69 или 68 году до н. э. Публий Корнелий Долабелла — городской претор, разбирал судебный процесс Авла Цецины и Эбуция[3].
В следующем, 68 или 67 году до н. э., Публий Корнелий Долабелла — проконсул провинции Азия; передал в ведение афинского ареопага уголовное дело женщины из Смирны, которая убила своего мужа и сына из мести за другого сына от первого брака[4][5][6][7].
Напишите отзыв о статье "Публий Корнелий Долабелла (проконсул Азии)"
Примечания
- ↑ 1 2 Badian E. The Dolabellae of the Republic. Papers of the British School at Rome, том 33 (1965), стр. 48—51
- ↑ Fasti Colot. Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+I%C2%B2%2C+%D1%81%D1%82%D1%80.+64&r_sortierung=Belegstelle I², стр. 64]
- ↑ Cic. Pro Caecin. 23
- ↑ Inscr. v. Pergam. II 405
- ↑ Валерий Максим. Достопамятные деяния и изречения, VIII, 1, 2: текст на [www.thelatinlibrary.com/valmax.html латинском]
- ↑ Gell. XII 7
- ↑ Аммиан Марцеллин. Деяния, кн. XXIX, ч. 2, § 19.
Ссылки
- [ancientrome.ru/genealogy/person.htm?p=831 Публий Корнелий Долабелла (проконсул Азии)] (рус.). — биография на сайте [ancientrome.ru ancientrome.ru].
- [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0001.001/1070?rgn=full+text;view=image Публий Корнелий Долабелла (проконсул Азии)] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
Отрывок, характеризующий Публий Корнелий Долабелла (проконсул Азии)
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
