Пёрхёля, Вилле

Франс Вильгельм Пёрхёля
Общая информация
Дата и место рождения	24 декабря 1897(1897-12-24) Торнио, Российская империя
Дата и место смерти	28 ноября 1964(1964-11-28) (66 лет) Оулу, Финляндия
Гражданство	Финляндия Финляндия
Рост	182 см
Вес	100 кг
Личные рекорды
Ядро	14 м 87 см (1925)
Диск	41 м 48 см (1920)
Молот	53 м 77 см (1931)
Международные медали
Олимпийские игры Золото Антверпен 1920 толкание ядра Серебро Лос-Анджелес 1932 метание молота

Франс Вильгельм «Вилле» Хорнеман (фин. Frans Wilhelm Horneman; 24 декабря 1897 — 28 ноября 1964) впоследствии сменивший фамилию на Пёрхеля (фин. Pörhölä) — финский легкоатлет, олимпийский чемпион.

Франс Вильгельм Хорнеман родился в 1897 году на острове Рёюття возле Торнио (Великое княжество Финляндское). Так как он был очень большим, то его прозвали «Медведь с Рёюття» (фин. Röyttän karhu). В 1920 году на Олимпийских играх в Антверпене он завоевал золотую медаль в толкании ядра; также принял участие в соревнованиях по метанию диска и киданию 56-фунтового груза, но в них не добился результатов. В 1924 году на Олимпийских играх в Париже он вновь принял участие в соревнованиях по толканию ядра, но на этот раз был лишь седьмым. В 1932 на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе Вилле Пёрхёля завоевал серебряную медаль на соревнованиях по метанию молота. В 1934 году на чемпионате Европы по лёгкой атлетике он завоевал золотую медаль в метании молота. В 1936 году он принял участие в Олимпийских играх в Берлине, но на этот раз в метании молота стал лишь одиннадцатым.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/po/ville-porhola-1.html Вилле Пёрхёля] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Пёрхёля, Вилле

В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.