Раабе, Макс
Поделись знанием:
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
| Макс Раабе | |
| Профессии | |
|---|---|
| Жанры | |
| Коллективы | |
Макс Раабе (нем. Max Raabe; род. 12 декабря 1962, Люнен) — немецкий певец и руководитель оркестра Palast Orchester, придерживающийся традиции немецкой музыки 1920-х и 1930-х годов.
Биография
Приехал в Берлин в 1984 году из маленького городка Люнен в Восточной Вестфалии, где пел в церковном хоре, для изучения вокального искусства.
В 1986 году окончивший Берлинский университет искусств (по специальности оперный певец) молодой Макс Раабе вместе с Вернером Леонардом и группой единомышленников решил организовать небольшой оркестр, который и получил название «Palast Orchester».
Оркестр исполнял музыку в стиле кабаре 20-30 годов XX века. Всеобщая популярность пришла к «Palast Orchester» в 1992 году после выхода комического номера «Kein Schwein ruft mich an» («Ни одна свинья не звонит мне»), написанного самим Максом Раабе. Позже, чтобы завоевать известность за пределами Германии, Макс Раабе и его оркестр выпустили альбом кавер-версий известных хитов «Die Hits Des Jahres».
Юмористические интерпретации Раабе хитов Робби Уильямса и Бритни Спирс, которые вышли в составе вышеописанного альбома «Super Hits» (Die Hits Des Jahres) были использованы для музыкального сопровождения комедийного сериала «Осторожно, модерн! 2».
23 марта 2014 года выступил со своим оркестром в московском Государственном Кремлёвском дворце, где среди прочего репертуара исполнил на русском языке романс Петра Лещенко «Признайся мне».
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Состав оркестра
Состав группы Макса Раабе, Palast Orchester[1]:
- Макс Раабе — вокал
- Ханна Бергер — скрипка, фортепиано
- Райнер Фокс — вокал, саксофон, флейта, гитара, ударные
- Ян Векверт — фортепиано
- Ульрих Хоффмайер — гитара, банджо, мандолина, скрипка
- Берт Дитерих — бас, контрабас, сузафон, геликон
- Винсент Риве — ударные, перкуссия
- Томас Худер — вокал, труба
- Михаэль Эндерс — труба
- Йорн Ранке — вокал, тромбон, скрипичный альт
- Йоханнес Эрнст — саксофон
- Свен Баренс — кларнет, саксофон
- Чечилия Кризафулли — скрипка.
Дискография
- Die Männer sind schon die Liebe wert (1989)
- Kleines Fraulein, einen Augenblick (1990)
- Ich hör' so gern Musik (1991)
- Kein Schwein ruft mich an (1992)
- Mein kleiner grüner Kaktus (1992)
- Original Live-Recording (1993)
- Dort tanzt Lu-Lu! (1994)
- Wintergarten-Edition Live (1996)
- Bel Ami (1996)
- Music, Maestro, Please (1996)
- 10 Jahre Palast Orchester mit seinem Sänger Max Raabe (1997)
- Ein Freund, ein guter Freund (1999)
- Nina Hagen & Max Raabe — Die Dreigroschenoper 2CD (1999)
- Krokodile und andere Hausfreunde (2000)
- Super Hits (Die Hits Des Jahres) (2000)
- Von Kakteen Und Gorillas (2001)
- Vom Himmel Hoch, Da Komm’ Ich Her (2002)
- Klonen kann sich lohnen (2002)
- Palast Revue (2003)
- Komm, lass uns einen kleinen Rumba tanzen (2006)
- Gekommen, um zu bleiben (mit Wir sind Helden, 2006)
- Schieß den Ball ins Tor (mit Heino Ferch und Peter Lohmeyer, 2006)
- Heute Nacht oder Nie (2007)
- Charming Weill Dance Band Arrangements (2008)
- Übers Meer (2010)[2][3]
- Küssen Kann Man Nicht Alleine (2011)
- Für Frauen ist das kein Problem (2013)
- Eine Nacht in Berlin (2014)
Каверы
Наиболее известен исполнитель стал благодаря своим необычным аранжировкам известных песен, таких, как:
- Oops!… I Did It Again — Бритни Спирс
- Blue (Da Ba Dee) — Eiffel 65
- Lucky — Бритни Спирс
- Super Trouper — ABBA
- Upside Down (Bouncing Off The Ceiling) — A*Teens
- Around The World (La La La La La) — ATC
- Sex Bomb -Том Джонс и Mousse T.
- We Are The Champions — Queen
- Let’s Talk About Sex — Salt’N’Pepa
- Bongo Bong — Manu Chao
- Last Christmas — Wham!
- Kiss — Prince
- We Will Rock You — Queen
- Uptown Girl — Billy Joel
- Tainted Love — Глория Джонс
Большая часть из них выходила на альбоме «Super Hits» («Die Hits Des Jahres»).
Напишите отзыв о статье "Раабе, Макс"
Примечания
- ↑ [www.palast-orchester.de/de/biografie Max Raabe und Palast Orchester - News, Bilder, Konzerte und Videos 2013 - Biografie]
- ↑ Обзор альбома: [www.dw.de/%D0%BC%D0%B0%D0%BA%D1%81-%D1%80%D0%B0%D0%B0%D0%B1%D0%B5-%D0%BC%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D1%85%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%8F-%D1%80%D0%B5%D1%82%D1%80%D0%BE-%D1%88%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BE%D0%BD%D0%B0/a-5369569 Макс Раабе: меланхолия ретро-шансона] Deutsche Welle
- ↑ Борис Барабанов [www.kommersant.ru/doc/1320464 Без шуток и ансамбля.] «Коммерсантъ-Weekend»19.02.2010
Ссылки
- [www.palastorchester.de/ Сайт Макса Раабе] (англ.) (нем.)
- [www.kp.ru/daily/22953/998/ Макс Раабе: Бритни Спирс — это уже не смешно]
Отрывок, характеризующий Раабе, Макс
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
