Ранович, Абрам Борисович

Абра́м Бори́сович Рано́вич
Абра́м Бори́сович Рабино́вич
Место смерти:	Москва, СССР
Научная сфера:	Античная история раннее христианство
Место работы:	МГУ Институт истории АН СССР
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Киевский университет
Известен как:	историк античности, переводчик
Награды и премии:

Абра́м Бори́сович Рано́вич (настоящая фамилия Рабино́вич; 3 декабря (15 декабря) 1885 года, Житомир — 29 мая 1948 года, Москва) — советский историк античности, переводчик. Доктор исторических наук, профессор. Один из главных представителей советской мифологической школы.

Биография

Окончил историко-филологический факультет Киевского университета.

В 1937 году защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора исторических наук.

В 1937—1941 годах профессор МГУ.

В 1938—1948 годах старший научный сотрудник Института истории АН СССР.

Награждён орденом «Знак Почёта».

Один из организаторов издания журнала «Вестник древней истории».

Автор работ по истории иудаизма и раннего христианства. Также исследовал социально-экономическую историю Восточного Средиземноморья в античное время. Считал эллинизм определённой ступенью развития античного рабовладельческого общества.

Научные труды

Монографии

на русском языке

• Ранович А. Б. [krotov.info/history/01/sventits/ranovi2.html Первоисточники по истории раннего христианства. Материалы и документы]. — М.: ГАИЗ, 1933.
• Ранович А. Б. [krotov.info/history/01/sventits/ranovi1.html Античные критики христианства (Фрагменты из Лукиана, Цельса, Порфирия и др.)]. — М.: ГАИЗ, 1935. — 259 с.
• Ранович А. Б. [dictionnaire.narod.ru/ephphathism.htm#library Очерк истории древнееврейской религии: [Для квалифицированного читателя-историка и антирелигиозника-пропагандиста]] / Вводная статья Н. М. Никольского «Некоторые основные проблемы общей и религиозной истории Израиля и Иудеи» (с. III-LXXXIV). — М.: ГАИЗ, 1937. — 400 с.
• Ранович А. Б. [dictionnaire.narod.ru/Ranovich-1941.pdf Очерк истории раннехристианской церкви]. — М.: ОГИЗ:ГАИЗ, 1941. — 262 с.
• Ранович А. Б. [krotov.info/library/17_r/an/ovich_0.htm Восточные провинции Римской империи в I—III вв.]. — М.: Издательство АН СССР, 1949. — 273 с. — 4000 экз.
• Ранович А. Б. Эллинизм и его историческая роль / предисл. В. Н. Дьякова и др. — М.: Издательство АН СССР, 1950. — 382 с.
• Ранович А. Б. [dictionnaire.narod.ru/Ranovich-1959.djvu О раннем христианстве]. — М.: Издательство АН СССР, 1959. — 524 с. — (Научно-атеистическая библиотека).
• Ранович А. Б. [royallib.ru/read/ranovich_abram/pervoistochniki_po_istorii_rannego_hristianstva_antichnie_kritiki_hristianstva.html Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства] / Вступ. статьи И. С. Свенцицкой. — М.: Политиздат, 1990. — 447 с. — (Библиотека атеистической литературы). — ISBN 5-250-00773-2.

на других языках

• Ranovics A. B. A hellénizmus és történeti szerepe / Ford. Borzsák István. — Budapest : Akad. kiadó, 1952. — 450 с.
• Ρανόβιτς Α. Μπ. Ο ελληνισμός και ο ιστορικός του ρόλος. — S. l. : Νέα Ελλάδα, 1952. — 397 с.
• Ranovici A. B. Elenismul şi rolul său istoric. — Bucureşti : Ed. de stat pentru literatură ştiinţifică, 1953. — 429 с.

Статьи

• Уайт, Э. Д. Борьба религии с наукой / Пер. Д. Л. Вейса ; Предисл.: А. Б. Рановича. — 2-е изд. — М.: ГАИЗ, 1936. — 303 с.
• Ранович А. Б. Первоначальное христианство и его историческая роль // Вестник древней истории. — 1939. — № 2. — С. 31–46.

Переводы

• Секст Юлий Фронтин Военные хитрости (Стратегемы) // Пер. А. Б. Рановича Вестник древней истории. — 1946. — № 1.
• Секст Юлий Фронтин. [xlegio.ru/sources/frontinus/book-1.html Военные хитрости (Стратегемы)] / Пер. А. Б. Рановича; Вступ. ст. и комм. А. А. Новикова. — СПб.: Алетейя, 1996. — 224 с. — (Античная библиотека). — 3000 экз.

Публицистика

• Ранович А. Б. [dictionnaire.narod.ru/Ranovich-1929.djvu Происхождение таинства крещения]. — М.: Атеист, 1929.
• Ранович А. Б. Источники по изучению социальных корней христианства (переработанная стенограмма доклада и заключительного слова в Комакадемии 20-31 октября 1931 г.) // Воинствующий атеизм. — 1931. — № 12. — С. 165—181.
• Ранович А. Б. Происхождение таинства причащения. — М., 1930.
• Ранович А. Б. [dictionnaire.narod.ru/Ranovich-1931.djvu Происхождение христианских таинств]. — М.; Л.: ОГИЗ — «Московский рабочий», 1931. — 216 с. — 10 000 экз.
• Ранович А.Б. [dictionnaire.narod.ru/Ranovich-festivals-1931.djvu Еврейские осенние праздники]. — М.,Л.: Московский рабочий, 1931. — 32 с. — 20 000 экз.
• Ранович А. Б. Происхождение христианства (доклад) // Антирелигиозник. — 1939. — № 1. — С. 17–25.
• Ф. Энгельс о раннем христианстве // Антирелигиозник. — 1940. — № 10–11. — С. 7–10.
• Ранович А. Б. [dictionnaire.narod.ru/Ranovich-1961.djvu Как создавались жития святых]. — М.: Госполитиздат, 1961. — 72 с. — (Научно-популярная библиотечка по атеизму). (в издании 1931 года книга называлась «Происхождение христианского культа святых»)

Литература

• [interpretive.ru/dictionary/1019305/word/ranovich-abram-borisovich Ранович, Абрам Борисович] // Лисовый И. А., Ревяко К. А. Античный мир в терминах, именах и названиях: Словарь-справочник по истории и культуре Древней Греции и Рима / Науч. ред. А. И. Немировский. — 3-е изд. — Мн.: Беларусь, 2001.
• Метель О. В. [dspace.nbuv.gov.ua/bitstream/handle/123456789/40017/12-Metel.pdf?sequence=1 Дискуссии начала 1930-х гг. в Коммунистической академии как фактор становления советской модели изучения первоначального христианства] // Історіографічні дослідження в Україні: Зб. наук. пр. — 2012. — Вып. 22. — С. 215-228. [www.peeep.us/ace1aa8c Архивировано] из первоисточника 4 июля 2014.
• Метель О. В. [cyberleninka.ru/article/n/problema-proishozhdeniya-hristianstva-v-sovetskoy-istoriografii-1940-h-godov-vzaimodeystvie-staryh-i-novyh-klassikov Проблема происхождения христианства в советской историографии 1940-х годов: взаимодействие «старых» и «новых» классиков] // Вестник Пермского университета. Серия: История. — 2012. — № 3 (20). — С. 165-171. [www.peeep.us/893fa30e Архивировано] из первоисточника 4 июля 2014.
• Метель О. В. [www.history.nsc.ru/website/history-institute/var/custom/File/IE2012/02_Metel'.pdf «Отвергнутая классика». Советская историография первоначального христианства сквозь призму идейных влияний] // Исторический ежегодник. 2012: Сб. научн. трудов. — С. 20-33. [ Архивировано] из первоисточника 4 июля 2014.
• Некролог // Вестник древней истории. — 1948. — № 3.
• Ранович Абрам Борисович // Проба — Ременсы. — М. : Советская энциклопедия, 1975. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 21).</span>
• [www.terme.ru/dictionary/521/word/ranovich-abram-borisovich Ранович Абрам Борисович] // Атеистический словарь / Под общ. ред. М. П. Новикова. — 2-е изд., испр. и доп.. — М.: Политиздат, 1985. — С. 378. — 512 с.

Отрывок, характеризующий Ранович, Абрам Борисович

– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.