Ризанек, Леони
| Леони Ризанек Leonie Rysanek | |
 Портрет работы Хайнца Ангера (1962) | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Имя при рождении |
Леопольдина Ризанек |
| Профессии | |
| Певческий голос | |
Леопольдина «Леони» Ризанек (нем. Leonie Rysanek; 14 ноября 1926, Вена — 7 марта 1998, Вена) — австрийская оперная певица (драматическое сопрано).
На оперной сцене дебютировала в 1949 году в Инсбруке. В 1951 году Виланд Вагнер пригласил её на вновь открывшийся Байрёйтский фестиваль, предложив партию Зиглинды в «Валькирии»; дирижировал Герберт фон Караян. Эта партия, сразу сделавшая певицу звездой, стала одной из важнейших в её карьере. Однако наибольшую известность принесли ей партии в операх Рихарда Штрауса — Саломея, Электра и Хрисофемида («Электра»), Маршальша («Кавалер розы»), Ариадна («Ариадна на Наксосе»), Императрица («Женщина без тени»).
В 1959 году дебютировала в Метрополитен-опера в партии леди Макбет, заменив «уволенную» Марию Каллас; на этой сцене выступала до января 1996.
В последний раз вышла на сцену в августе 1996 года на Зальцбургском фестивале в партии Клитемнестры («Электра»). После ухода со сцены была назначена на пост куратора Венского фестиваля, который занимала до конца жизни.
В период последних выступлений в Метрополитен-опера певице диагностировали рак кости, от которого она и скончалась. Через два дня после её смерти в Метрополитен-опера прошёл спектакль «Лоэнгрин» с Беном Хеппнером, посвящённый памяти певицы.
Напишите отзыв о статье "Ризанек, Леони"
Примечания
Отрывок, характеризующий Ризанек, Леони
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
