Рис, Фердинанд

Фердинанд Рис

Фердинанд Рис (нем. Ferdinand Ries; крещён 28 ноября 1784, Бонн ― 13 ноября 1838, Франкфурт-на-Майне) ― немецкий композитор и пианист, наиболее известный представитель династии немецких музыкантов, насчитывавшей несколько поколений. Старший сын скрипача Франца Антона Риса.

Биография

Игре на скрипке и фортепиано учился у отца, с пяти лет также осваивал виолончель под руководством Бернарда Ромберга. После кратковременного пребывания в Мюнхене в 1801 году, где Рис брал уроки композиции у Петера фон Винтера и зарабатывал на жизнь переписыванием нот, он с рекомендательным письмом от отца перебрался в Вену, где был тепло принят Людвигом ван Бетховеном.

Под руководством Бетховена Рис в 1801―1805 совершенствовался как пианист, композицией занимался у Иоганна Георга Альбрехтсбергера. Бетховен рекомендовал Риса ко двору графа Брауна в Бадене, а летом 1805 он получил место придворного музыканта у князя Лихновского. Дебют Риса как пианиста состоялся 1 августа 1804 года, когда он исполнил Четвёртый концерт Бетховена с собственной каденцией. В 1805, не принятый во французскую армию (в детстве Рис ослеп на один глаз), он прибыл в Париж, где при сложных финансовых условиях жил в течение ближайших двух лет. В 1808 он возвращается в Вену, а со следующего года начинается активная гастрольная карьера Риса: он выступает в Касселе, Гамбурге, Копенгагене, Стокгольме. В 1810―1812 Рис дал ряд концертов в России в дуэте с виолончелистом Бернардом Ромбергом. Вновь проведя несколько месяцев в Стокгольме, Рис прибывает в Лондон, где при поддержке сэра Джорджа Смарта и Иоганна Петера Саломона Рис получает место дирижёра Филармонических концертов. Дебютировав за дирижёрским пультом 14 марта 1814, Рис оставался на этом посту до 1824 года.

В 1824 Рис покидает дирижёрский пост и возвращается в Рейнланд, поселившись сначала в Годесберге, а затем ― во Франкфурте. В 1825―1837 он выступал как руководитель Нижнерейнских музыкальных фестивалей, для которых сам часто писал музыку и которыми дирижировал. С 1834 Рис возглавлял Певческую академию в Ахене. В последние годы жизни вместе с Ф. Г. Вегелером он работал над «Биографическими записками о Бетховене», ставшими одним из первых крупных биографических сочинений о композиторе. «Записки» были опубликованы в 1838 году в Кобленце.

Ссылки

• [www.ferdinand-ries.de/ Общество Фердинанда Риса]  (нем.)
• [imslp.org/wiki/Category:Ries,_Ferdinand Фердинанд Рис:] ноты на IMSLP

Отрывок, характеризующий Рис, Фердинанд

– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.