Русский для внешней торговли банк

Русский для внешней торговли банк — крупный частный коммерческий банк, работавший в России в 1871—1917 годах.

История

Устав банка был утвержден Александром II 4 (16) июня 1871 года. Основной капитал банка первоначально определялся в 7,5 миллионов рублей и распределялся на 30 тысяч акций по 250 рублей каждая (§ 3). Все акции были распределены между учредителями и приглашенными ими иными акционерами до утверждения устава.

В § 1 устава были указаны следующие учредители банка (порядок следования и орфография сохранены).   Мейер Е. М. и К° — банкирский дом в С.-Петербурге Винекен и К° — банкирский дом в С.-Петербурге Гинцбург И. Е. — банкирский дом в С.-Петербурге Розенталь, Лион — банкирский дом в С.-Петербурге Томсон Бонар и К° — банкирский дом в С.-Петербурге Гвейер С. К. и К° — торговый дом в С.-Петербурге Елисеевы, братья — торговый дом в С.-Петербурге Богау и К° — торговый дом в Москве Якунчиков В. И. и К° — торговый дом в Москве Стукен и Спис — торговый дом в Москве Горбов М. А. — потомственный почетный гражданин Ефрусси и К° — торговый дом в Одессе Рафалович, братья — торговый дом в Одессе Маас Э. и К° — торговый дом в Одессе Родоконаки Ф. П. — торговый дом в Одессе Скараманга и К° — торговый дом в Таганроге Френкель С. А. — торговый дом в Варшаве Гейман и Циммерман — торговый дом в Риге Брант Э. Г. и К° — торговый дом в Архангельске

Первым председателем правления был Е. И. Ламанский. Первоначально устав банка позволял иметь отделения только за границей, но в 1893 году банку было высочайше разрешено открывать отделения на территории Российской империи. Перед первой мировой войной делил с Азовско-Донским банком 3—4 места в России по объёму операций. Важнейшая сфера деятельности — кредитование торговли, в том числе внешней. Финансировал предприятия сахарной промышленности, в финансировании других отраслей участвовал в составе банковских групп как младший партнер. Участвовал в учреждении Общества заводов «Сормово», общества «Двигатель», финансировал «Общество электрического освещения 1886», патронировал общества Киевского машиностроительного завода, «Электрическая сила» и др., контролировал производство 20 % сахара.

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7810061000

С 1888 года размещался в собственном здании в Санкт-Петербурге на Большой Морской улице, 32 (1887—88, архитектор — Виктор Шретер).

В 1915—1916 годах по адресу Большая Морская улица, д. № 18 (д. № 5-7 по Кирпичному переулку, д. № 63 по набережной реки Мойки), для банка было выстроено здание по проекту архитекторов Фёдора Лидваля и Леонтия Бенуа. В настоящее время в этом здании, перестроенном в 1929—1931 годах, размещается Государственный университет технологии и дизайна.

В 1917 году банк имел 61 отделение в России и 3 — за рубежом, по размеру акционерного капитала (60 млн руб.) делил 1-е место в России с Азовско-Донским и Петроградским международным коммерческим банками. В этом же году проектировалось слияние с другими крупнейшими банками России — Петроградским международным коммерческим и Русским торгово-промышленным, которое не состоялось из-за разразившейся революции.

Вместе с другими частными банками был ликвидирован (национализирован) присоединением к Государственному банку Российской Республики декретом ВЦИК от 14 (27) декабря 1917 года. Декретом Совнаркома от 23 января (5 февраля) 1918 года акционерный капитал банка, наряду с акционерными капиталами других частных банков, был конфискован в пользу Государственного банка Российской Республики. Киевское отделение, оказавшееся на территории Украинской народной республики, продолжало свою деятельность до 1919 года.

Литература

• [dic.academic.ru/dic.nsf/sie/15107/ Русский для внешней торговли банк], Советская историческая энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия . Под ред. Е. М. Жукова. 1973—1982.
• [enc-dic.com/enc_spb/Russki-dlja-vneshne-torgovli-bank-1378.html Русский для внешней торговли банк] // Санкт-Петербург. Петроград. Ленинград: Энциклопедический справочник / Ред. коллегия: Л. Н. Белова, Г. Н. Булдаков, А. Я. Дегтярев и др.. — Большая Российская Энциклопедия, 1992. — 688 с. — ISBN 5-85270-037-1.

Отрывок, характеризующий Русский для внешней торговли банк

– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.