Рыков, Евгений Павлович
| Евгений Павлович Рыков | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения |
с. Алтай, Казахстан |
| Дата смерти | |
| Место смерти |
г. Лохвицы , Украина |
| Принадлежность | |
| Годы службы | |
| Звание | |
| Командовал |
Юго-Западный фронт (Великая Отечественная война) (член военного совета) |
| Сражения/войны | |
| Награды и премии |
|
Евгений Павлович Рыков (1906—1941) — советский военный деятель, дивизионный комиссар РККА (1940), участник советско-финской и Великой Отечественной войн.
Биография
Евгений Рыков родился 12.12. 1906 году в селе Алтай, Казахстан. В 1928 году пошёл на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1929 году Рыков был назначен секретарём комитета комсомола полка, затем с 1931 года был политруком эскадрона. В 1933—1938 годах был помощником командира эскадрона по политической части 4-го Харьковского Червонного казачества кавалерийского полка, позже инструктор по работе среди членов комсомола 1-й Червонного казачества кавалерийской дивизии. С июня 1938 года занимал должность начальника политотдела 6-го кавалерийского корпуса, с сентября 1939 года — начальника политотдела Белорусской армейской кавалерийской группы. В 1938 году окончил Военно-политическую академию РККА имени Ленина. С ноября 1939 года был членом Военного совета 9-й армии. Участвовал в советско-финской войне, был награждён орденом Красного Знамени (апрель 1940 года). В 1940 году Рыкову было присвоено звание дивизионного комиссара. В апреле-июне 1940 года находился в распоряжении Политуправления РККА. С июня 1940 года занимал должность члена военного совета Среднеазиатского военного округа[1].
В начале Великой Отечественной войны Рыков занимал должность члена Военного совета Юго-Западного фронта. 21 сентября 1941 года попал в плен во время боёв под Киевом вместе со штабом Юго-Западного фронта в районе города Лохвицы, был тяжело ранен. Сведения о дальнейшей судьбе расходятся. По одной версии, умер в плену, в концлагере, в ноябре 1941 года. По официальным данным, Рыков был убит немцами сразу в сентябре 1941 года, в штыковой атаке, при прорыве линии фронта, вместе с Кирпоносом и Бурмистенко[1].
В 1967 году в честь Е. П. Рыкова названа улица в Киеве . В Семипалатинске, Казахстан, также названа улица, там же средняя школа в селе Катон-Карагай (Алтай) носит имя Е. П. Рыкова. Установлена стела на месте гибели — в урочище Шумейково, Полтавская область, Украина.
Жена Нина Мартиросовна Рыкова, сын — Е. Е. Рыков, военный историк.
Напишите отзыв о статье "Рыков, Евгений Павлович"
Примечания
- ↑ 1 2 Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940-1941 гг.: Структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий: Документы и материалы / Под ред. В. Н. Кузеленкова. — М.-СПб.: Летний сад, 2005. — 272 с. — 1000 экз. — ISBN 5-94381-137-0., с. 191—192
Ссылки
- [russian-dossier.ru/taxonomy/term/2071 Рыков Евгений Павлович]
- [obd-memorial.ru/html/info.htm?id=50661582 Рыков, Евгений Павлович. Информация из донесения о безвозвратных потерях] // ЦАМО, ф. 58, оп. 818883, д. 648, л. 163.
- Базарнова Лидия. [pobeda.vif2.ru/posts/item/2162 Член Военного совета Рыков Евгений Павлович — мой прадед]
Отрывок, характеризующий Рыков, Евгений Павлович
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
