Савельева, Прасковья Ивановна
Поделись знанием:
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
| Прасковья Ивановна Савельева | |
 | |
| Род деятельности: |
советская подпольщица |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
село Зарубино, |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
город Луцк, |
| Награды и премии: |
|
Праско́вья Ива́новна (Па́ша) Саве́льева (5 октября 1918, с. Зарубино Тверской губернии — 12 января 1944, Луцк) — советская подпольщица.
Содержание
Биография
Паша Савельева родилась 5 октября 1918 года в селе Зарубино Тверской губернии.
Окончила в 1936 году школу в Ржеве, затем Московский кредитно-экономический институт. В 1940 году была распределена в Луцк.
Во время Великой Отечественной войны она отказалась эвакуироваться и уже осенью 1941 года совместно с В. В. Измайловым организовала подпольную группу в Луцке. Подпольщики распространяли листовки, организовывали побег советским военнопленным из концлагерей, доставали бланки немецких документов, медикаменты. После гибели Измайлова руководство группой полностью перешло к Паше.
Весной 1943 года подпольщики установили связь с партизанским соединением под командованием Дмитрия Медведева. Деятельность группы при этом существенно видоизменилась. Взаимодействуя с партизанами и, имея на руках подробный план Луцка с обозначением всех военных объектов, подпольщики приступили к организации диверсий. Паша Савельева организовывала диверсии на железной дороге. Вместе с другими подпольщиками она выкрала у немцев образец секретного химического оружия, который затем был переправлен в Москву.
22 декабря 1943 года по доносу предателя П. И. Савельева была арестована гестапо. 12 января 1944 года, после жестоких истязаний и пыток, была сожжена заживо во дворе бывшего католического монастыря Луцка. Перед смертью на стене кельи № 14, превращённой в камеру, Паша нацарапала гвоздём записку (опубликована в «Литературной газете» от 2 июня 1960 года):
Приближается чёрная, страшная минута. Всё тело искалечено — ни рук, ни ног… Но умираю молча. Страшно умирать в 26 лет. Как хотелось жить! Во имя людей, которые придут после нас, во имя тебя, Родина, уходим мы… Расцветай, будь прекрасна, родная, и прощай. Твоя Паша.
Награды
- Орден Ленина (1945, посмертно).
Память
Советский период
- В советское время в Ржеве был создан музей, посвящённый П. И. Савельевой (ныне там располагается детская библиотека)[1].
- В 1965 году в Ржеве её именем была названа одна из улиц. Позднее в Твери улицу Полярную переименовали в улицу Паши Савельевой.
- В 1972 году на средства, заработанные на субботниках, и на личные взносы жителей Луцка на месте гибели П. И. Савельевой был установлен бронзовый памятник. Он был создан скульптором В. Борисенко и архитектором В. Семененком.
- С 1975 года по инициативе Волынского областного ДОСААФ в Луцке проводились открытые всесоюзные соревнования по мотоспорту на приз Паши Савельевой.
- В 1977 году в СССР был выпущен художественный маркированный конверт, на котором изображён фрагмент памятника Паше Савельевой в Луцке.
Постсоветский период
- В 1990-х годах, после развала СССР в стремительно пожелтевшей прессе появилась утка - гнусный пасквиль о том, что Савельеву не казнили. Она якобы на первом же допросе согласилась сотрудничать с немцами. Более того, с наступлением советских войск она бежала в Германию, откуда позднее перебралась то ли в США, то ли в Канаду.
Дальше - больше. * В мае 2006 года была предпринята первая попытка кражи памятника П. Савельевой в Луцке. Он был сброшен с постамента и спрятан в кустах. При падении скульптура была повреждена. В июле, после реставрации, бюст был установлен снова, однако не на постамент, а рядом с ним. В августе того же года был украден вновь и до сих пор не найден[2][3]. Украденную у народа страну, за которую сражалась и погибла героиня, уже давно никто не ищет.
- В 2007 году улица Паши Савельевой в Луцке была переименована в улицу Галшки Гулевичевны[4].
Напишите отзыв о статье "Савельева, Прасковья Ивановна"
Литература
- [www.molodguard.ru/heroes95.htm Т. Гладков, А. Лукин. Девушка из Ржева. — М.: Молодая гвардия, 1974]
- Гаврилюк В. Героиня луцкого подполья // Филателия СССР. — 1981. — № 4. — С. 57.
Примечания
- ↑ [www.newrzhev.ru/articles.php?id=569 Украинский памятник Паше Савельевой до сих пор ищут]// Быль нового Ржева. — 17 января 2007
- ↑ [www.newrzhev.ru/articles.php?id=569 Украинский памятник Паше Савельевой до сих пор ищут]// Рабочая газета. — 12 января 2007 года
- ↑ [gpu-ua.info/index.php?&id=125938&eid=189&lang=ru Памятник партизанке украли второй раз]// Газета по українськи. — 18 августа 2006
- ↑ [www.lutsk.ua/oper/458.html П’ять вулиць міста Луцька перейменовано]// Офіційний сайт Луцької Міської Ради (укр.)
Ссылки
- [www.fire-of-war.ru/podpolie/Ukraina-Volynskaya.htm Подпольная группа под руководством Паши Савельевой]
- [www.left.ru/2003/12/patrioty88.html Предсмертные письма советских борцов против немецко-фашистских захватчиков]
- [www.budgetrf.ru/Publications/Magazines/VestnikCBR/2006/vestnikcbr20060510/vestnikcbr20060510290.htm Публикация о П. И. Савельевой]
Отрывок, характеризующий Савельева, Прасковья Ивановна
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 5 октября
- Родившиеся в 1918 году
- Родившиеся в Тверской губернии
- Умершие 12 января
- Умершие в 1944 году
- Умершие в Луцке
- Кавалеры ордена Ленина
- Партизаны Великой Отечественной войны
- Женщины в Великой Отечественной войне
- Сожжённые на костре
- Персоналии:Тверская область
- Персоналии:Ржев
