Сегал, Елена Александровна
| Елена Александровна Сегал (в замужестве Маршак) | |
 Елена Сегал с дочерью Евгенией Маршак | |
| Имя при рождении: |
Елена Александровна Сегал |
|---|---|
| Род деятельности: |
писатель, сценарист |
| Супруг: | |
| Дети: |
Евгения, Борис, Марина |
Еле́на Алекса́ндровна Сега́л (13 [26] апреля 1905[1], Санкт-Петербург — 20 ноября 1980, Москва) — советская писательница, очеркист, сценарист. Наибольшую известность получила как автор детских научно-художественных книг об истории науки и культуры, написанных в соавторстве с супругом М. Ильиным.
Содержание
Биография
Елена Сегал родилась 13 (26) апреля 1905 года в Санкт-Петербурге. Отец — Александр Яковлевич Сегал (17.06.1875 — декабрь 1943) — служил юрисконсультом в представительстве иностранной фирмы. Мать — Фанни Николаевна, урождённая Лихтерманн (01.12.1879-08.12.1941) — была домохозяйкой. У Елены была старшая сестра Лидия (10.03.1903-27.02.1991). Сын Лидии Сегал от первого брака — известный детский писатель Георгий Юрмин.
Семья Елены Александровны считалась зажиточной, поэтому во время Гражданской войны в дом часто приходили с обысками. Оставив дочерей на попечение родственников, родители Елены Сегал бежали из Петербурга в Финляндию по льду Финского залива. Они обосновались в Риге и погибли в Рижском гетто во время Великой Отечественной войны.
Училась на одном курсе с будущей писательницей Еленой Ильиной на словесном отделении Государственного института истории искусств в Ленинграде[2]. В институте у Елены Александровны сильно ухудшилось зрение, и она попросила Лию Маршак (настоящее имя Елены Ильиной) помочь ей подготовиться к экзаменам.
Елена Ильина познакомила Елену Сегал со своим старшим братом, Ильёй Яковлевичем Маршаком. Встреча произошла на заседании одного литературного общества в 1925 году[2]. Елена Александровна и Илья Яковлевич поженились 14 января 1926 года и поселились в Ленинграде.
В 1927 году семья переехала в Детское село[3] под Ленинградом, где страдавший от туберкулёза М. Ильин находился под наблюдением врачей местного санатория. В середине 1930-х семья переехала в Москву, куда Илью Маршака пригласили для выработки концепции представления науки на ВДНХ.
Печаталась с 1931 года[4]. Член Союза писателей. Дебютная книга — историческая повесть для юношества «Дорога на эшафот» о русской революционерке Софье Перовской — вышла в 1931 году. В 1936 году Елена Сегал опубликовала первую научно-популярную книгу — «Детство одной науки», об истории медицины. В дальнейшем выступала соавтором мужа. Написанные Е. Сегал и М. Ильиным научно-популярные и научно-художественные книги имели большой успех, многие были переведены на иностранные языки.
В 1940 году на студии «Союздетфильм» Елена Сегал и М. Ильин работали с режиссёром Дзигой Вертовым над сценарием познавательного фильма по мотивам книги «Как человек стал великаном»[5]. Сценарий носил название «Сказка о Великане». Сценарий получил отрицательные отзывы начальника Главного управления по производству художественных фильмов и председателя Комитета по делам кинематографии И. Г. Большакова. В связи с «неактуальностью» темы и технической сложностью съёмок[6] было принято решение отложить съёмки фильма на неопределённое время[7]. Встретившись с М. Ильиным во время Великой Отечественной войны, И. Г. Большаков выражал сожаление о своём решении[6].
В 1941 году по поручению И. Г. Большакова Елена Сегал и М. Ильин сотрудничали с Дзигой Вертовым над сценарием фильма «Летающий человек. Страницы из истории русской авиации»[7]. Работа над черновой версией сценария была закончена за несколько дней до начала Великой Отечественной войны. Фильм по этому сценарию тоже не был снят.
В годы войны семья Елены Сегал находилась в эвакуации в Алма-Ате.
Елена Сегал ушла из жизни 20 ноября 1980 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище рядом с могилой мужа.
Семья
Муж — Илья Яковлевич Маршак (псевдоним — М. Ильин) (16 (29) декабря 1895 — 15 ноября 1953) — русский советский писатель, инженер-химик. Младший брат С. Я. Маршака.
Дочь — Евгения Ильинична Маршак (18.05.1927-11.01.1996). Закончила Институт иностранных языков. Работала научным редактором в журналах «Новое время» и «Мировая экономика и международные отношения».
Сын — Борис Ильич Маршак (09.07.1933-28.07.2006). Учёный-востоковед.
Дочь — Марина Ильинична Маршак (09.07.1941-11.04.1992). Окончила биологический факультет МГУ. Работала в Институте молекулярной генетики. Кандидат биологических наук, соавтор открытия явления индукции ДНК-содержащими онкогенными вирусами генных мутаций в клетках млекопитающих[8].
Племянник — Юрий Альфредович Менакер (псевдоним — Георгий Юрмин; 22 июня 1923 — 21 июля 2007) — русский детский писатель.
Библиография
Сегал Е. А. Здесь живут книги: художественно-документальный очерк (Рассказы о Государственной публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина), 1974.
Сегал Е. А. Софья Перовская, 1962.
Сегал Е. А. Из воспоминаний в кн. «Жизнь и творчество М. Ильина», 1962.
Сегал Е. А. Детство одной науки, 1936.
Сегал Е. А. Дорога на эшафот, 1931.
В соавторстве с М. Ильиным:
Ильин М., Сегал Е. Дом из стекла, 1977.
Ильин М., Сегал Е. Александр Порфирьевич Бородин, 1953.
Ильин М., Сегал Е. Сумка школьника, 1953.
Ильин М., Сегал Е. Рассказы о том, что тебя окружает, 1952.
Ильин М., Сегал Е. Рассказы о машинах, 1949.
Ильин М., Сегал Е. Сказка-загадка. 1941.
Ильин М., Сегал Е. Как человек стал великаном, 1940.
Киносценарии
Вертов, Д., Ильин, М., Сегал Е. Сказка о Великане, 1940, поставлен не был
Вертов, Д., Ильин, М., Сегал Е. Летающий человек. Страницы из истории русской авиации, 1941, поставлен не был
Статьи
Сегал Е. В книжном арсенале. — Наука и жизнь. № 4, 1970. — С. 100—109.
Напишите отзыв о статье "Сегал, Елена Александровна"
Литература
Petrić V. Constructivism in Film — A Cinematic Analysis: The Man with the Movie Camera, 2012.
Детская литература. — Госиздат, 1936.
Ивич А. Воспитание поколений: О советской литературе для детей, 1960.
Маршак С. Я. Поэзия науки в кн. М. Ильин Избранные произведения, т. 1, 1962.
Мацуев Н. И. Русские советские писатели: материалы для биографического словаря, 1917—1967, 1981.
Рошаль Л. М. Дзига Вертов, 1982.
Сегал Е. А. Из воспоминаний в кн. Жизнь и творчество М. Ильина, 1962. С. 276—403.
Семанов С. Н. Сорок лет ЖЗЛ: Издания, вышедшие в издательстве «Молодая гвардия»: Каталог, 1933—1973, 1976.
Ссылки
- [s-marshak.ru/biography/ilya/ilya23.htm Очерк Елены Сегал «Из воспоминаний»]
Примечания
- ↑ Мацуев Н. И., 1981, С. 192
- ↑ 1 2 Сегал Е. [www.s-marshak.ru/biography/ilya/ilya23.htm Из воспоминаний]. Проверено 3 мая 2015.
- ↑ Маршак С.Я. Поэзия науки.
- ↑ Семанов С. Н., 1976, С. 244
- ↑ Petrić V. [books.google.ru/books?id=NUXN7mGs8f8C&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Constructivism in Film - A Cinematic Analysis: The Man with the Movie Camera, Cambridge University Press]. Проверено 3 мая 2015.
- ↑ 1 2 Рошаль Л. М. Дзига Вертов.
- ↑ 1 2 [www.rudata.ru/wiki/1941_%D0%B3%D0%BE%D0%B4_%D0%B2_%D0%BA%D0%B8%D0%BD%D0%BE Энциклопедия кино: 1941 год в кино]. Проверено 3 мая 2015.
- ↑ [ross-nauka.narod.ru/03/03-315.html Научные открытия России. Государственный реестр открытий СССР — Человек. Биология: Научные открытия в области онкологии и вирусологии]. Проверено 3 мая 2015.
Отрывок, характеризующий Сегал, Елена Александровна
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.
В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
