Степаков, Владимир Ильич

Влади́мир Ильи́ч Степако́в (31 мая (13 июня) 1912, Калуга — 28 мая 1987) — советский партийный деятель, дипломат, доктор исторических наук (1968). Член КПСС с 1937.

Биография

Родился 31 мая (13 июня) 1912 года в Калуге в семье служащего.

В 1927—1932 года работал в Калуге, затем Архангельской области слесарем и лесорубом.

В 1935 году окончил в Туле Высшую коммунистическую сельскохозяйственную школу.

В 1952 году — Московский государственный педагогический институт им. В. И. Ленина, Академию общественных наук при ЦК КПСС (1957).

В 1935—1937 годы — служил в Красной Армии.

В 1937—1940 года — в аппарате Наркомата тяжёлой промышленности, Наркомата путей сообщения.

В 1941—1944 года — начальник цеха завода.

В 1944—1952 годы — на партийной работе в Москве.

В 1957—1961 годы — заведующий отделом, секретарь, 2-й секретарь МГК КПСС.

В 1961—1964 годы — в аппарате ЦК КПСС.

В 1964—1965 годы — главный редактор газеты «Известия».

В 1965—1970 годы — заведующий отделом ЦК КПСС.

С 19 января 1971 года — чрезвычайный и полномочный посол СССР в СФРЮ.

С 1978 года — на пенсии.

В 1961—1966 — член Центральной ревизионной комиссии КПСС. В 1966—1981 — член ЦК КПСС.

Скончался 28 мая 1987 года. Похоронен в Москве на Новокунцевском кладбище.

Награды

Награждён орденом Ленина, 2 другими орденами, а также медалями.

Ссылки

• Степаков Владимир Ильич — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание).

Отрывок, характеризующий Степаков, Владимир Ильич

И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.