Тарасова, Ксения Ивановна
| Ксения Ивановна Тарасова | ||||
 | ||||
| Место рождения: | ||||
|---|---|---|---|---|
| Театр: | ||||
| Награды: |
| |||
Ксения Ивановна Тара́сова (1904—1995) — советская актриса театра и кино.
Ученица Р. Н. Симонова, актриса Театра-студии Рубена Симонова (1926—1937) и ГАМТ (1937—1964).
Содержание
Биография
Родилась 15 (28 января) 1904 года в Рыльском уезде Курской губернии (по другим данным — в Курске).
Окончила в Рыльске трудовую школу (бывшую Шелеховскую гимназию).[1]
В 1919—1920 годах — артистка полупрофессиональной труппы в Рыльске (начинала на сцене городского Летнего театра), в 1920 году — секретарь Рыльского военкомата, в 1920—1921 годах училась в драматической студии при Политическом Управлении Курской губернии, в эти же годы — артистка Курского городского драматического театра имени М. С. Щепкина.
В 1922—1924 годах Тарасова училась в Московском государственном театральном техникуме имени А. В. Луначарского, а в 1924—1926 годах — в Московской экспериментальной театральной мастерской под руководством Р. Н. Симонова.
В 1926—1937 годах К. И. Тарасова служила в Московском театре-студии под руководством Р. Н. Симонова, в 1937—1964 годах — артистка ГАМТ.
С 1964 года находилась на пенсии. Работала на радио и в эстраде.
Умерла 26 марта 1995 года в Москве.
Награды
- орден «Знак Почёта» (26.10.1949)
- Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1946)[2]
- заслуженная артистка РСФСР (5.11.1947)
Творчество
Роли в театре
Фильмография
- 1934 — Петербургская ночь
- 1936 — Поколение победителей
- 1940 — Голос Тараса; Яков Свердлов
- 1941 — Валерий Чкалов
- 1944 — Дни и ночи; Зоя
- 1953 — Варвары
- 1954 — Шведская спичка
- 1956 — Крылья
- 1972 — Развод по-нарымски (фильм-спектакль)
- 1973—1983 — Вечный зов
Напишите отзыв о статье "Тарасова, Ксения Ивановна"
Примечания
Ссылки
- [www.maly.ru/people.php?name=TarasovaK Тарасова Ксения Ивановна]
Отрывок, характеризующий Тарасова, Ксения Ивановна
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
