Томпсон, Лесли

Лесли Томпсон
Личная информация
Пол	женский
Полное имя	Лесли Эллисон Томпсон-Уилли
Оригинальное имя	Lesley Allison Thompson-Willie
Имя при рождении	Lesley Allison Thompson
Гражданство	Канада Канада
Специализация	академическая гребля (рулевой)
Клуб	LRC, London (GBR)
Дата рождения	20 сентября 1959(1959-09-20) (64 года)
Место рождения	Торонто, Канада
Спортивная карьера	1978 — н. в.
Рост	160 см
Вес	45 кг
Награды и медали Академическая гребля Летние Олимпийские игры Серебро Лос-Анджелес 1984 четвёрки распашные с рулевой Золото Барселона 1992 восьмёрки Серебро Атланта 1996 восьмёрки Бронза Сидней 2000 восьмёрки Серебро Лондон 2012 восьмёрки

Лесли Эллисон Томпсон-Уилли (англ. Lesley Thompson-Willie, род. 20 сентября 1959 года, Торонто, Канада) — канадская рулевая в академической гребле, олимпийская чемпионка и чемпионка мира. Она известна своей долгой карьерой, начавшейся ещё в конце 1970-х.

В московской Олимпиаде ей помешал выступить бойкот.

В Лос-Анджелесе Лесли Томпсон получила свою первую олимпийскую медаль, серебряную, в гонке квартетов с рулевым. В 1992 году в Барселоне она завоевала золотую медаль. Всего на её счету на Олимпиадах одна золотая, три серебряных и одна бронзовая медали. У неё несколько медалей, завоёванных на чемпионатах мира и одно золото на Играх Содружества.

После Игр 2000 года в Сиднее Лесли завершила карьеру и пропустила Игры 2004 года в Афинах, но в 2005 году решила вернуться в спорт и приняла участие в Играх 2008, 2012 и 2016 годов. В 2012 году выиграла вместе с командой серебро Игр в Лондоне.

В мире академической гребли Лесли Томпсон — единственная, кто участвовал в восьми Олимпийских Играх. Среди женщин по 8 Олимпиад также на счету гребчихи на байдарке Йозефы Идем и стрелка Нино Салуквадзе.

См. также

• Список спортсменов с наибольшим количеством участий в Олимпийских играх

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/th/lesley-thompson-willie-1.html Лесли Томпсон-Уилли] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Томпсон, Лесли

Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.