Фабриции

Фабриции — гернический род из города Алетрий, переселившийся в Рим, вероятно, в 306 г.

Гай Фабриций Лусцин

Из этого рода особенно прославился Гай Фабриций Лусцин (лат. Gaius Fabricius Luscinus), впервые упоминаемый в 284 году как посол к тарентинским городам. В 282 году он, будучи консулом, воевал с самнитами, луканами и бруттийцами, освободил город Фурии и взял столь богатую добычу, что после покрытия всех расходов досталась казне ещё сумма в 400 талантов. Он дошёл до города Регий и оставил там гарнизон для защиты римских интересов. В 280 году он, как легат консула, участвовал в битве при Гераклее и вёл с Пирром переговоры о выдаче военнопленных. Пирр, по преданию, приглашал его перейти к нему на службу и предлагал ему громадные сокровища, от чего римлянин отказался. Врач Пирра в свою очередь предлагал Фабрицию отравить царя, но Фабриций не воспользовался предательством, а сообщил об этом Пирру, добавив: «Видишь, царь, что ты не умеешь отличить друзей от врагов». Прочти посланное нами письмо и узнай, что с людьми честными и справедливыми ты ведешь войну, а бесчестным и негодным доверяешь. Мы же предупреждаем тебя не из расположения к тебе, но чтобы твоя гибель не навлекла на нас клевету, чтобы не пошли толки, будто мы победили в войне хитростью, не сумев победить доблестью". Получив письмо и узнав о злом умысле, Пирр покарал врача и, желая отблагодарить Фабриция и римлян, отпустил без выкупа всех пленных, Кинея же снова послал добиваться мира. Римляне считали не подобающим для себя принимать пленных от врага ни в знак его приязни, ни в награду за то, что они воздержались от преступления, а потому без выкупа вернули пленных самнитам и тарентинцам, отказавшись, однако, начать переговоры о мире и союзе прежде, чем Пирр не прекратит войну и не отплывет с войском обратно в Эпир на тех же судах, на которых прибыл. В 278 году Фабриций опять был консулом, после ухода Пирра из Италии воевал с луканами, бруттийцами, тарентинцами и самнитами и в конце года получил триумф. С Гераклеей Фабриций заключил союз. В 275 году Фабриций был цензором. Фабриций был человек простой, честный и неподкупный и умер бедным; государство от себя дало приданое его дочерям. В знак особого отличия ему и его потомству дали право быть похороненными в самом Риме.

Другие представители рода

Из остальных Фабрициев никто особенно не отличался; как патриции, так и плебеи не были расположены к пришельцам и не давали им ходу. Известны:

• Гай Фабриций Лусцин (лат. Gaius Fabricius Luscinus), городской претор 195 г.;

• Квинт Фабриций (лат. Q. Fabricius), народный трибун, защищал в 57 г. до н. э. Цицерона против Клодия и предложил возвращение оратора из ссылки, но должен был уступить перед могуществом Клодия;

• Фабриций Вейентон (лат. Fabricius Veiento) жил в период Империи , претор в 55 г. н. э., который за пасквили против жрецов и другие бесчинства при Нероне был обвинен и сослан в 62 г.

Примечания

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Фабриции

– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.