Фарамонд

Фарамонд фр. Pharamond или Faramond<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Изображение Фарамонда с бронзовой медали работы Жана Дасье. Около 1720 года.</td></tr>
Мифический король салических франков
около 420 — 426/428
Предшественник:	Маркомир
Преемник:	Хлодион
Рождение:	неизвестно
Смерть:	около 426/428
Род:	Меровинги
Отец:	по легенде - Маркомир
Супруга:	по легенде - Арготта Тюрингская

Фарамонд или Фарамод, Фарамон, Фарамунд — мифический предок Меровингов. В соответствии с «Книгой истории франков» (Liber Historiae Francorum), он был сыном Маркомира и отцом Хлодиона. Поэтому долгое время его считали первым королём из династии Меровингов. Однако позже его существование было признано легендарным. Причина была следующая: автор «Книги истории франков» пересказал шесть первых книг Григория Турского, прибавив 21 новый факт, в том числе и имя Фарамонда. Но он не знал историю V века, так как использовал единственный источник — хронику Григория Турского. Так что весьма сомнительно, что он смог спустя полтора века после этого хрониста открыть неизвестного предка династии Меровингов, в то время как Григорию Турскому это не удалось.

Однако исторический персонаж по имени Фарамонд (Faramond) все же существовал. Он родился около 550 года недалеко от Парижа и был парижским священником, братом епископа Рагнемонда (Ragnemond) Парижского (епископ с 576 по 591 год). Епископ Рагнемонд хотел, чтобы его брат наследовал ему. Но в 591 году, после смерти епископа, Фарамонд позволил захватить епископский престол богатому сирийскому торговцу по имени Евсевий. Умер Фарамонд около 600—610 гг.

Источники

• В 592 году Григорий Турский в своей «Истории франков» (Historia Francorum) первый раз упоминает исторического Фарамонда. Вот этот отрывок:

«Скончался также епископ города Парижа Рагнемонд. И когда его брат, пресвитер Фарамонд, добивался епископского сана, некий торговец Евсевий, родом сириец, поднеся множество даров, был посажен на это место». (Книга 10, глава 26).

События разворачивались в 591 году.

• В 727 году Фарамонд упоминается в «Книге истории франков». Автор этого труда, монах из аббатства Сен-Дени, под влиянием майордома Карла Мартелла писал таким образом, чтобы в первую очередь навредить репутации династии Меровингов. И именно он, таким образом, дал начало мифу о Фарамонде как об основателе королевской династии. Вот этот отрывок:

«Они покинули Сикамбрию, прибыли к лежащим на отдаленнейших [местах по] Рейну городам Германии и со своими предводителями Маркомиром, сыном Приама, и Сунно, сыном Антенора, поселились там; здесь жили они долгие годы. После смерти Сунно пришли они к заключению, последовав примеру остальных народов, выбрать себе короля. И Фарамир посоветовал им это, и, таким образом, они выбрали его сына, Фарамунда, своим королём с вьющимися волосами. <…> После смерти короля Фарамунда избрали они королём с вьющимися волосами его сына Хлодиона в государстве его отца». (Книга 1, глава 4-5).

После событий трёхсотлетней давности, это первый источник, который называет Фарамонда королём франков. Долгое время «Книга истории франков» считалась основным ориентиром по истории того периода, но сегодня историки относятся к данному источнику с большим недоверием.

• В 1461 году мы находим упоминание о Фарамонде в «Больших французских хрониках» (Les Grandes Chroniques de France). Автор этого произведения пришел к выводу, что предками французских королей были троянцы. Он написал, что Фарамонд, первый король франков, был потомком царя Приама и его жены Гекубы. Но это уже, несомненно, пересказ легенды, а не реальных исторических фактов. Это мифическое происхождение от жителей Трои — всего лишь желание хронистов найти или даже создать связь между германцами-завоевателями, которых называли варварами, и просвещённым античным миром.

Романы

• В 1661 году французский романист Готье Калпренед посвятил ему свой роман «Фарамонд».
• В 1809 году писатель Франсуа-Рене де Шатобриан упоминает Фарамонда в своей эпопее «Мученики».
• В 1999 году писатель Юрий Александрович Никитин использовал события из жизни первых Меровингов в романе «Фарамунд».

Литература

• Григорий Турский. История франков = Historia Francorum. — М.: Наука, 1987. — 464 с.
• [www.vostlit.info/Texts/rus/Gesta_Fr/frametext.htm Книга истории франков] = Das Buch von der Geschiche der Franken. // Quellen zur Geschichte des 7. und 8. Jahrhunderts. Ausgewaehlte Quellen zur deutschen Gechichte des Mittelalters. — Darmstadt, 1982. — Т. 4a.

Отрывок, характеризующий Фарамонд

– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.