Феноменов, Николай Алексеевич

Николай Алексеевич Феноменов
Род деятельности:	строитель Московского метрополитена
Место рождения:	с. Дятьково, Брянский уезд, Орловская губерния, Российская империя
Награды и премии:

Никола́й Алексе́евич Феноме́нов (1912—1987) — передовик советского строительства, механик шахтно-строительного участка строительно-монтажного управления № 3 Мосметростроя, Герой Социалистического Труда (1970), заслуженный строитель РСФСР.

Биография

Родился в 1912 году в селе Дятьково Брянского уезда Орловской губернии (ныне райцентр Брянской области) в рабочей семье. Учился в местной школе, окончил 7 классов, после чего работал в котельной и электрохозяйстве. В 1932—1935 годах прошёл срочную службу в рядах РККА.

Демобилизовавшись весной 1935 года, перебрался в Москву, где поступил на работу в Метрострой. Сперва Н. Феноменов трудился электриком на станции «Площадь Революции», но вскоре получил специальность проходчика в строительно-монтажном управлении № 3. Участвовал в строительстве туннелей и станций Арбатско-Покровской и Горьковско-Замоскворецкой линий. Вне работы вёл активный образ жизни: занимался стрельбой и акробатикой, по которым становился чемпионом Метростроя, а также мотогонками, альпинизмом и парашютным спортом.

Когда началась Великая Отечественная война, Николай, как метростроевец, имел броню от мобилизации в действующую армию, но он добровольно отказался от неё и уже 24 июня 1941 года ушёл на фронт в составе 1-й Московской Пролетарской мотострелковой дивизии. Н. Феноменов был сапёром в отдельном инженерном (позже — 22-м гвардейском отдельном сапёрном) батальоне. Воевал на Западном и Юго-Западном фронтах, обороняя советскую Белоруссию и Украину, а в конце 1941 года защищал Москву. Нередко ему приходилось действовать в тылу врага, где перед ним ставилась задача минировать и взрывать мосты и другие инженерные коммуникации. Одна из таких операций 27 ноября 1941 года способствовала ликвидации немецкого плацдарма в районе деревни Конопеловка. За это красноармеец Феноменов был награждён орденом Красной Звезды.

В декабре 1941 года в составе 33-й армии принимал участие в контрнаступлении под Москвой, освобождал Наро-Фоминск. 28 марта 1942 года, когда 33-я армия, находившаяся в окружении, вела тяжёлые бои на западном берегу реки Угры, Николай Феноменов, находившийся в группе разведчиков, получил тяжёлое ранение, которое повлияло на всю его дальнейшую жизнь. Во время интенсивного немецкого артобстрела рядом с Феноменовым разорвался снаряд, осколки которого перебили ему руки, а также попали в лицо. Сапёр был доставлен в полевой госпиталь, где ему сразу же ампутировали обе кисти и удалили один глаз. После этого он был вывезен с передовой и эвакуирован санитарным поездом в Ташкент.

Н. А. Феноменов находился на излечении в госпиталях около двух лет и получил пожизненную инвалидность I группы. Но, приехав в Москву, он решил вернуться к своей прежней жизни и, приложив всю свою волю, начал упорно тренироваться. Несмотря на серьёзные физические изъяны, длительные тренировки и занятия лечебной физкультурой позволили Н. А. Феноменову в 1948 году вновь поступить на работу в Метрострой. Сперва он трудился в мастерских, где заведовал инструментом. Заочно стал учиться в техникуме, продолжал работать под землёй. В 1953 году он преодолел запреты на работу с техникой и был принят проходчиком на строительство станции метро «Новослободская» под собственную ответственность начальника строительства Т. В. Фёдоровой. Через два года он уже стал механиком и трудился в шахтах Метростроя до 1972 года. Когда Н. А. Феноменову исполнилось 60 лет, его назначили начальником механического цеха, а с 1976 года он работал инженером по техническому обучению строительно-монтажного управления № 3 Метростроя.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 июня 1970 года за большие заслуги в строительстве Московского метрополитена имени В. И. Ленина, трудовое мужество и героизм, беззаветное служение делу рабочего класса и социалистическому Отечеству Николаю Алексеевичу Феноменову было присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и медали «Серп и Молот».

Н. А. Феноменову также было присвоено звание «Заслуженный строитель РСФСР». В 1975 году он был избран почётным гостем III фестиваля дружбы молодёжи ГДР и СССР. За заслуги в коммунистическом воспитании молодёжи имя метростроевца было занесено в Книгу почёта ЦК ВЛКСМ. Н. А. Феноменов принял активное участие в организации музея в Наро-Фоминске. В 1979 году ему было присвоено звание Почётного гражданина города Наро-Фоминска.

Н. А. Феноменов проживал в Москве, где и скончался в 1987 году в 75-летнем возрасте. Похоронен на Кунцевском кладбище.

Награды

• медаль «Серп и Молот» (15.06.1970)
• орден Ленина (15.06.1970)
• орден Отечественной войны I степени (11.03.1985)
• орден Трудового Красного Знамени (18.03.1963)
• орден Красной Звезды (1942)
• заслуженный строитель РСФСР

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15969 Феноменов, Николай Алексеевич]. Сайт «Герои Страны».

• [80.metrostroy.ru/veterans/fenomenov/ Николай Алексеевич Феноменов] // Сайт Мосметростроя
• Абрамова Л. [www.metro.ru/f/1/library/metrostroevec/metrostroevec-2006-45.pdf Помните ушедших в битву за Москву] // Метростроевец. — 2006. — № 45 (13263) от 1 дек. — С. 2.
• Драченко И. Г. [militera.lib.ru/memo/russian/drachenko_ig/08.html На крыльях мужества.] — М.: ДОСААФ, 1986.

Отрывок, характеризующий Феноменов, Николай Алексеевич

– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.