Феофил (Раев)
| Епископ Феофил | ||
| ||
|---|---|---|
| 11 марта 1794 — 23 декабря 1811 | ||
| Предшественник: | Феодосий (Голосницкий) | |
| Преемник: | Платон (Любарский) | |
| ||
| 6 февраля — 11 марта 1794 | ||
| Предшественник: | Тихон (Малинин) | |
| Преемник: | Платон (Любарский) | |
| ||
| 6 мая 1788 — 6 февраля 1794 | ||
| Предшественник: | Платон (Любарский) | |
| Преемник: | Иона (Васильевский) | |
| ||
| 21 апреля 1787 — 6 мая 1788 | ||
| Предшественник: | викариатство учреждено | |
| Преемник: | Афанасий (Вольховский) | |
| Рождение: | 1737 Новгород-Северский | |
| Смерть: | 23 декабря 1811 (4 января 1812) Тамбов | |
| Принятие монашества: | 1762 | |
Епископ Феофил Раев (1737, Новгород-Северский — 23 декабря 1811 (4 января 1812), Тамбов) — епископ Русской православной церкви, епископ Тамбовский и Шацкий.
Содержание
Биография
Родился в 1737 году в Новгороде-Северском[1]. Мирское имя его не известно[2]. По некоторым сведениям был потомком обедневшего дворянина Матвея Камардина[3].
Лишившись родителей ещё в раннем детстве, находился в большой нужде[4]. До 18 лет не имел собственной обуви и носил один-единственный халат[3].
Учился в архиерейской школе[3], окончил Черниговский коллегиум, а потом в Киево-Могилянской академии. Фамилию «Раев» часто давали в семинариях или академии сиротам-воспитанникам[4].
В 1762 году пострижен в монашество и рукоположён во иеродиакона. В том же году направлен на берега Волхова, в Антониев монастырь — учителем низшего отделения Новгородской духовной семинарии (класс фары)[2], где трудился с особым «тщанием»[4]. С разрешения митрополита Новгородского и Великолуцкого Димитрия (Сеченова) иеродиакон Феофил преподавал также немецкий язык и географию «способнейшим ученикам». В 1763 году переведён в класс инфимы, 1765 году — грамматики, 1766 году — синтаксимы, 1769 году — пиитики[2].
Священник
27 июля 1769 года в Санкт-Петербурге рукоположен во иеромонаха[4].
29 сентября 1770 года назначен префектом Новгородской духовной семинарии, 13 июле 1774 года — её ректором[4].
18 июля 1774 года назначен настоятелем Новгородского Антониева монастыря с возведением в сан архимандрита и присутствующим в духовной консистории[4].
В 1780 году вызван в Санкт-Петербург на чреду священнослужения и проповеди слова Божия. Присутствовал в Санкт-Петербургской духовной консистории[4].
В июле 1782 года назначен в Новгородский Хутынский монастырь, с освобождением от должности ректора семинарии. В последующие годы дважды исполнял в ней обязанности ректора[4].
Епископ Старорусский
15 (26) марта 1787 году в Новгородской епархии было учреждено Старорусское викариатство и первым епископом Старорусским был избран архимандрит Феофил[5]. При этом викарному епископу Старорусскому запрещалось иметь собственный кафедральный собор, консисторию. Викарий должен был управлять делами епархии под начальством своего правящего епископа[6].
Его хиротония состоялась 21 апреля 1787 года в Царском Селе[4].
Епископ Тамбовский и Шацкий
6 мая 1788 года переведён на самостоятельную Тамбовскую и Шацкую епархию
Был учеником митрополита Новгородского Гавриила, что наложило отпечаток и на стиль руководства епархией и на всю его деятельность. Ему было присуще стремление к коренным преобразованиям и некоей бюрократизации всех сторон епархиальной жизни. Многие свои реформы он начинал, прежде всего, с составления подробных правил или инструкций[3].
За долгое время управления Тамбовской епархией, продолжавшееся 22 года, епископом Феофилом были построены новые помещения для духовной семинарии, возведено много церквей и монастырей, введены новые порядки в консистории. Вёл борьбу с сектами духоборцев и молокан, которые имели широкое распространение в то время в Тамбовской епархии[4]. При епископе Феофиле был введён в действие указ Святейшего Синода об освобождении священнослужителей от телесных наказаний[4].
Предметом особого попечения епископа Феофила были монастыри, и прежде всего старчество. В архиве Саровской пустыни хранилось 266 писем епископа Феофила к Саровским инокам (1788—1811). Фрагменты этих писем были опубликованы в «Тамбовских епархиальных ведомостях» за 1911 год[4].
2 сентября 1793 года епископ Феофил рукоположил во иеромонаха Серафима Саровского.
Имя епископа Феофила как ревнителя образования упоминается вместе с именем поэта и Тамбовского губернатора Г. Р. Державина. Край был настолько беден учёными, что при открытии Тамбовской духовной семинарии в епархии не оказалось лиц, которые могли бы занять в ней учительские должности, ни среди черного, ни среди белого духовенства. Тогда епископ Феофил вызвал ректора из Владимирской епархии и трёх преподавателей из Рязани. Его заботами к 1798 году в Тамбове было завершено строительство обширного семинарского здания[7].
Епископ Феофил имел намерение ввести в епархии обязательное обучение детей духовенства. Для этого служащие консистории, согласно резолюции епископа Феофила, привозили для обучения детей в Тамбов. Многие дети, не имея желания учиться, убегали домой, где сердобольные родители ласково встречали их и укрывали от школы и даже охотно платили за это штрафы, несмотря на разъяснительную работу, которую проводил среди духовенства епископ Феофил. Преосвященный не искал себе популярности в епархии, он не терпел доносчиков, а равно и духовенство, превышающее свою власть, даже в том случае, если они занимали видные места в епархии. По своим убеждениям и совести он действовал открыто и честно[7].
6 февраля 1794 года назначен в Астрахань, но по высочайшему указу от 11 марта 1794 года повелевалось «епископу Астраханскому Феофилу остаться по-прежнему в Тамбовской епархии».
В 1800 году епископу Феофилу был вручён Орден Святой Анны за усердные труды[8].
В 1804 году преосвященный Феофил был обвинён перед государем в удержании монашеского и певческого жалованья, в поборах со ставленников за святое миро, антиминсы и прочее, но все это оказалось ложью[4].
В 1806 году ему пожалована Панагия усыпанная бриллиантами[8].
Памятен епископ Феофил и своей благотворительностью. В 1808 году он пожертвовал тысячу рублей на содержание обучающихся в Киевской духовной академии бедных сирот, в Саровскую пустынь, в Темниковский Санаксарский и Шацкий Чернеев Николаевский монастыри и на вдов и сирот служителей архиерейского дома[4].
В июне 1810 года епископ Феофил временно управлял Воронежской епархией[4].
14 декабря 1811 года с ним случился апоплексический удар. 22 декабря 1811 года преосвященный Феофил скончался. Погребен в Казанском храме и погребен на территории Тамбовского Казанского мужского монастыря у южной стены в Казанском храме. После кончины преосвященного Феофила осталась ценная библиотека.
Напишите отзыв о статье "Феофил (Раев)"
Примечания
- ↑ Место рождения согласно стихотворной надписи при одном из его старинных портретов: «Новград, что Северский, Феофила родил, // Великий Новый град его производил…»
- ↑ 1 2 3 Галкин А. [issuu.com/684570/docs/sofiya4_11/0 Феофил (Раев) — первый епископ Старорусский] // София. Издание Новгородской епархии. 2011. № 4. С. 12—14
- ↑ 1 2 3 4 [www.tambovdoc.ru/issledovaniya/lektsii-po-istorii-eparhii/6-deyatelnost-episkopa-feofila-raeva-na-tambovskoy-kafedre.php 6. Деятельность епископа Феофила (Раева) на Тамбовской кафедре | История Тамбовской митрополии: документы, исследования, лица]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 Феофил (Раев) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
- ↑ [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/or_file.cgi?3_6079 Старорусское викариатство] на сайте «Русское православие»
- ↑ иером. Ефрем (Пашков), [www.bogoslov.ru/text/2962727.html «Канонические и правовые основания деятельности викарного епископа в Русской Церкви в XVII — начале XX века»] // bogoslov.ru, 19 ноября 2012
- ↑ 1 2 [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_528 Феофил (Раев)] на сайте «Русское православие»
- ↑ 1 2 [www.tambovdoc.ru/litsa/feofil-raev-episkop-tambovskiy-i-penzenskiy.php Феофил (Раев), епископ Тамбовский и Пензенский]
Отрывок, характеризующий Феофил (Раев)
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
