Воронежская епархия
Поделись знанием:
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.
Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
(перенаправлено с «Воронежская и Борисоглебская епархия»)
| |
| Основная информация | |
|---|---|
| Страна | Россия |
| Епархиальный центр | Воронеж |
| Основана | 1682 год |
| Количество благочиний | 16 |
| Кафедральный храм | Благовещенский кафедральный собор |
| Сан правящего архиерея | Митрополит |
| Титул правящего архиерея | Воронежский и Лискинский |
| Сайт | www.vob.ru/
vob-eparhia.ru/ (с 31 марта 2011 года) |
| Архиерей | |
| Правящий архиерей | Сергий (Фомин) |
| с | 7 мая 2003 год |
Воро́нежская епа́рхия — епархия Русской православной церкви с центром в городе Воронеже. Объединяет приходы и монастыри на территории Воронежской области. Епархию возглавляет митрополит Воронежский и Лискинский Сергий (Фомин).
Содержание
Названия
- Воронежская (1682—1696)
- Воронежская и Азовская (1696—1700)
- Воронежская (1700—1705)
- Воронежская и Елецкая (1705—1788)
- Воронежская (июль 1788 — 19 мая 1795)
- Воронежская и Черкасская (19 мая 1795 — 5 апреля 1829)
- Воронежская и Задонская (5 апреля 1829—1945)
- Воронежская и Острогожская (1945—1954)
- Воронежская и Липецкая (1954—2003)
- Воронежская и Борисоглебская (2003—2013)
- Воронежская (с 26 декабря 2013)
История
До учреждения Воронежской епархии местность, занимаемая Воронежской губернией, в церковных делах была подчинена частью Рязанской, а также Крутицкой епархиям.
Большой Московский Собор 1666—1667 годов принял решение о возведении Рязанской архиепископии в статус митрополии и создании в её составе двух епархий — Тамбовской и Воронежской. Необходимость открытия Воронежской епархии подтвердил и Московский Собор 1681—1682 годов. Кафедра была учреждена 27 ноября 1681 года и замещена поставлением святителя Митрофана 2 апреля 1682 года.
Первоначально в епархию вошли города Воронеж, Елец, Костёнск и Орлов из Рязанской епархии; Урыв, Коротояк и Землянск из Белгородской епархии. В 1692 году в Воронеже был достроен Благовещенский кафедральный собор. При святителе Митрофане было построено много храмов, устраивалась монастырская жизнь и благотворительность.
После завоевания в 1696 году Азова границы епархии отодвинулись до Азовского моря, на её территории оказались новопостроенные города Таганрог и Павловская крепость (ныне Павловск). В результате территориального спора с Рязанским архиереем, который был разрешён царем Петром I в 1699 году в пользу Воронежской кафедры, последней были переданы города Усмань, Демшинск, Белоколодск и село Мокрый Буерак. В том же году от Белгородской епархии к Воронежской был присоединён Острогожск.
В 1700—1704 годах из состава Воронежской епархии была краткосрочно выделена Азовская на новоприсоединённых южных землях.
В 1712—1714 годах местоблюститель патриаршего престола Рязанский митрополит Стефан (Яворский) безуспешно пытался упразднить Воронежскую епархию и вернуть территорию Рязанской кафедре. Вопреки этому, область Воронежской епархии была расширена ещё более — в 1718—1720 годах от Патриаршей области ей были переданы земли по рекам Дон и Хопёр, а в 1720 году присоединена части Рязанской кафедры. Митрополит Пахомий (Шпаковский) развернул большие строительные работы, реставрация и перестройка кафедрального собора продолжалась до 1735 года. Епископ Иоаким (Струков) много внимания уделял духовному образованию — при нём были организованы школы для детей церковнослужителей в Воронеже при архиерейском доме и в Острогожске. При последующих владыках в 1742 году открылись славяно-латинское училище при Дивногорском Успенском монастыре, а 31 мая 1745 года — Воронежская духовная семинария. В 1749 году в ведение Воронежской кафедры перешла часть земель Тамбовской епархии, но в 1758 эти земли вновь отошли к возобновлённой Тамбовской кафедре. В 1765 году Воронежская епархия увеличилась за счет части Крутицкой, Коломенской и Рязанской епархий. Святительство Тихона Задонского в 1763—1767 годах укрепило духовно-нравственные основы жизни епархии, прежде всего в монастырях.
В 1775 году к Воронежской епархии перешла часть Московской, а приазовские земли были переданы новообразованной Славянской епархии. В 1788 году значительная часть северных и северо-западных земель епархии (430 храмов и 6 монастырей) отошла соседним епархиям. До конца XVIII века Елец был передан Орловской епархии. В 1797 году шесть уездов Воронежской губернии были присоединены к Слободско-Украинской губернии. В конце XVIII века Воронежские архиереи управляли областью Войска Донского (143 храма), частью Слободской Украины (99 храмов), а также 154 храмами в Тамбовской, Рязанской и Саратовской губерниях.
В 1799 году границы епархий были приведены в соответствие с границами губерний, все земли за пределами Воронежской губернии отошли к другим кафедрам.
В 1829 году из Воронежской епархии была выделена Новочеркасская.
На 1 января 1917 года в епархии действовало 1128 храмов, из которых 983 приходских (остальные домовые, монастырские, кладбищенские). Строилось 52 храма, 16 были построены, но не освящены и 3 новых храма были освящены в 1916 г. В храмах и монастырях епархии служили 1221 священник, 295 диаконов и 1230 псаломщиков[1].
В 1926 году к Воронежской епархии присоединилась территория Тамбовской епархии с городом Борисоглебском. В 1934 году часть Воронежской епархии, включая новообразованную Белгородскую область, отошла к Курской кафедре. В 1954 году в Воронежскую епархию вошла территория новообразованной Липецкой области; Саратовской и Ростовскую епархиям были переданы земли новообразованных Балашовской и Каменской областей. В 1957 году последние две области были расформированы, их территории вернулись в Воронежскую епархию.
7 мая 2003 года из состава Воронежской была выделена Липецкая епархия в пределах Липецкой области, вместе с чем Воронежская епархия ограничилась Воронежской областью.
Решением Священного Синода от 25-26 декабря 2013 г. (журнал № 137) из состава епархии выделены Борисоглебская и Россошанская епархии. Воронежская епархия включена в состав Воронежской митрополии. Правящему архиерею Синод постановил именоваться «Воронежский и Лискинский».
Епископы
- Митрофан Воронежский (2 января 1682 — 23 ноября 1703)
- Арсений (Костюрин) (2 июля 1704 — 18 июля 1712)
- Стефан (Яворский) (1712—1714) в/у
- Пахомий (Шпаковский) (23 апреля 1714 — 23 сентября 1723)
- Иосиф (31 октября 1725 — 27 декабря 1726)
- Лев (Юрлов) (28 мая 1727 — 8 июня 1730)
- Иоаким (Струков) (8 июня 1730 — 26 сентября 1742)
- Вениамин (Сахновский) Серб (2 декабря 1742 — 28 марта 1743)
- Феофилакт (Губанов) (14 сентября 1743 — 30 ноября 1757)
- Кирилл (Ляшевецкий) (6 августа 1758 — 19 октября 1761)
- Иоанникий (Павлуцкий) (6 декабря 1761 — 2 января 1763)
- Тихон (Соколов) (3 февраля 1763 — 17 декабря 1767)
- Тихон (Якубовский) (17 декабря 1767 — 19 мая 1775)
- Тихон (Малинин) (19 мая 1775 — 6 мая 1788)
- Иннокентий (Полянский) (29 июня 1788 — 15 апреля 1794)
- Мефодий (Смирнов) (21 мая 1795 — 10 апреля 1799)
- Афанасий (Иванов) (10 апреля 1799 — 1 октября 1799)
- Арсений (Москвин) (1 октября 1799 — 16 октября 1799, 26 ноября 1799 — 6 мая 1810)
- Антоний (Соколов) (23 сентября 1810 — 7 февраля 1816)
- Епифаний (Канивецкий) (26 марта 1816 — 24 мая 1825)
- Антоний (Смирницкий) (31 января 1826 — 20 декабря 1846)
- Игнатий (Семенов) (13 января 1847 — 20 января 1850)
- Парфений (Чертков) (25 февраля 1850 — 5 августа 1853)
- Иосиф (Богословский) (27 августа 1853 — 14 ноября 1864)
- Серафим (Аретинский) (4 января 1865 — 22 апреля 1886)
- Вениамин (Смирнов) (1 мая 1886 — 7 мая 1890)
- Анастасий (Добрадин) (3 июня 1890 — 1 мая 1913)
- Тихон (Никаноров) (13 мая 1913 — 27 февраля 1920)
- Тихон (Василевский) (январь 1920—1922) отпал в обновленчество
- Владимир (Шимкович) (3 сентября 1923 — 6 января 1926)
- Петр (Зверев) (январь 1926—1927)
- Алексий (Буй) (28 февраля — июнь 1927) в/у, еп. Козловский
- Нафанаил (Троицкий) (август — конец 1927) в/у, митр. Харьковский
- Захария (Лобов) (7 мая 1929 — 25 ноября 1935)
- Петр (Соколов) (25 ноября 1935 — октябрь 1936)
- Александр (Торопов) (13 ноября 1935 — 23 января 1936) в/у
- 1936—1944 — вдовствовала
- Иона (Орлов) (19 марта 1944 — 26 мая 1945)
- Иосиф (Орехов) (9 сентября 1945 — 14 января 1961)
- Сергий (Петров) (16 марта 1961 — 9 октября 1963)
- Никон (Лысенко) (9 октября 1963 — 30 марта 1964)
- Владимир (Котляров) (30 марта 1964 — 5 февраля 1965)
- Палладий (Каминский) (5 февраля 1965 — 8 февраля 1968)
- Серафим (Никитин) (8 — 27 февраля 1968) в/у, архиепископ Курский
- Михаил (Чуб) (27 февраля 1968 — 11 октября 1972)
- Платон (Лобанков) (11 октября 1972 — 27 октября 1975)
- Ювеналий (Тарасов) (16 ноября 1975 — 16 июля 1982)
- Мефодий (Немцов) (16 июля 1982 — 7 мая 2003)
- Сергий (Фомин) (с 7 мая 2003)
Викариатства
- Бобровское викариатство (недейств.)
- Богучарское викариатство (недейств.)
- Бутурлиновское викариатство (недейств.)
- Валуйское викариатство (ныне самостоятельная епархия)
- Задонское викариатство (недейств.)
- Калачеевское викариатство (недейств.)
- Новохопёрское викариатство (недейств.)
- Острогожское викариатство (недейств.)
- Павловское викариатство (недейств.)
- Россошанское викариатство (ныне самостоятельная епархия)
- Семилукское викариатство (недействующее)
- Уразовское викариатстство (недейств.)
Благочиния
В состав Воронежской и Борисоглебской епархии до её разделения входило 19 благочиний:
- Архиерейское Воронежское — протоиерей Александр Беляев[2]
- Всесвятское Воронежское — протоиерей Владимир Левшук
- Левобережное Воронежское — протоиерей Григорий Самойлов
- Никольское Воронежское — протоиерей Петр Петров
- Аннинское — и.о. протоиерей Глеб Патрахин
- Богучарское — иерей Иоанн Суздальцев
- Борисоглебское — архимандрит Кирилл (Костиков)
- Бутурлиновское — и.о. протоиерей Александр Горденин
- Грибановское — и.о. протоиерей Петр Яриков
- Калачеевское — и. о. иерей Евгений Бей
- Каширское — протоиерей Михаил Андреев
- Новохоперское — протоиерей Андрей Похващев
- Лискинское — протоиерей Василий Вылуск
- Острогожское — иерей Константин Луцкевич
- Павловское — иерей Максим Богомолов
- Рамонское — протоиерей Александр Киняк
- Репьевское — протоиерей Алексий Чибисов
- Россошанское — иерей Василий Гайков
- Семилукское — протоиерей Василий Попов
После разделения епархии в ее территорию входят: городские округа Воронеж и Нововоронеж; Верхнехавский, Каширский, Лискинский, Нижнедевицкий,Новоусманский, Рамонский, Семилукский и Хохольский районы Воронежской области[3].
В данный момент в епархию входят следующие 10 благочиний:
- Архиерейское Воронежское — протоиерей Александр Беляев
- Всесвятское Воронежское — протоиерей Владимир Левшук
- Левобережное Воронежское — протоиерей Григорий Самойлов
- Никольское Воронежское — протоиерей Петр Петров
- Каширское — протоиерей Михаил Андреев
- Лискинское — протоиерей Василий Вылуск
- Нижнедевицкое — иеромонах Макарий (Комаров)[3]
- Новоусманское — протоиерей Сергий Дорофеев[4]
- Рамонское — протоиерей Александр Киняк
- Семилукское — протоиерей Василий Попов
Монастыри
- Дивногорский Успенский монастырь (мужской; село Дивногорье)
- Алексеево-Акатов монастырь (женский; Воронеж)
- Толшевский Спасо-Преображенский монастырь (женский; станица Графская)
- недействующие
- Благовещенский Митрофанов монастырь (мужской; Воронеж)
- Шатрищегорский Спасо-Преображенский монастырь (мужской; село Вязники, Лискинский район)
Храмы
- Благовещенский кафедральный собор (Воронеж)
- Кафедральный собор в честь Покрова Пресвятой Богородицы (Воронеж)
- Кафедральный собор во имя Святой Живоначальной Троицы (Воронеж)
- Храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы в с. Павловка
- Храм в честь иконы Божией Матери «Знамение» (Борисоглебск)
- Храм во имя Святой Живоначальной Троицы (Усмань)
- Храм Сретения Господня (Острогожск)
- Свято-Богоявленский Храм (Терновое)
- Церковь Богоявления Господня (Губарёво)
- Церковь Троицы Живоначальной (Криница)
- Церковь Троицы Живоначальной (Воронеж)
- Церковь Николая Чудотворца (Нелжа)
- Церковь Успения Пресвятой Богородицы (Бобров)
- Церковь Рождества Христова (Анна)
- Церковь Митрофана Воронежского (Семилуки)
- Воскресенская церковь (Воронеж)
- Никольская церковь (Воронеж)
- Церковь Казанской иконы Божией Матери (Латное)
- Церковь Покрова Пресвятой Богородицы (Отрадное)
- Церковь Богоявления Господня (Орлово)
- Церковь Казанской иконы Божией Матери (Новая Усмань)
- Церковь Спаса Нерукотворного Образа (Воронеж)
- Церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы (Воронеж)
- Церковь Казанской иконы Божией Матери (Крыловка)
- Церковь Успения Пресвятой Богородицы (Красный Лиман)
- Церковь Стефана (Казанской иконы Божией Матери) (Углянец)
- Церковь Покрова Пресвятой Богородицы (Горки)
- Церковь Михаила Архангела (Рыкань)
- Церковь Казанской иконы Божией Матери (Волна-Шепелиновка)
- Церковь Покрова Пресвятой Богородицы (Горенские Выселки)
- Церковь Михаила Архангела (Воронеж, Репное)
- Церковь Михаила Архангела (Чертовицы)
- Церковь Иоанна Предтечи (Староживотинное)
- Церковь Николая Чудотворца (Рамонь)
- Церковь Воздвижения Креста Господня (Березово)
- Церковь Владимирской иконы Божией Матери (Карачун)
- Церковь Богоявления Господня (Пекшево)
- Церковь Михаила Архангела (Сенное)
- Церковь Михаила Архангела (Новоживотинное)
- Вознесенская церковь (Избище)
Учебные заведения
Действующие:
- Воронежская православная духовная семинария (Воронеж); ректор — игумен Иннокентий (Никифоров).
- Традиционная гимназия во имя святителя Митрофана Воронежского (Воронеж); директор — протоиерей Сергий Васин.
- Центр духовно-нравственного воспитания Воронежского областного института повышения квалификации и переподготовки работников образования (Воронеж); руководитель — Т. В. Дорофеева.
Недействующие:
- Бирюченское духовное училище
- Воронежское духовное училище
- Воронежское епархиальное женское училище
- Задонское духовное училище
- Павловское духовное училище
Епархиальные СМИ
- Воронеж православный
- Воронежский епархиальный вестник
- Воронежская беседа
Напишите отзыв о статье "Воронежская епархия"
Литература
- Воронежская епархия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.pravenc.ru/text/155254.html Воронежская и Борисоглебская епархия] // Православная энциклопедия. Том IX. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2005. — С. 368-393. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-015-3
Примечания
- ↑ www.istpravda.ru/research/12780/
- ↑ [www.vob-eparhia.ru/index.php?d=8430&nm=300&gr=20040&city=+%25C2%25CE%25D0%25CE%25CD%25C5%25C6%25D1%25CA%25C0%25DF+%25C5%25CF%25C0%25D0%25D5%25C8%25DF&s=a Воронежская митрополия]. www.vob-eparhia.ru. Проверено 27 июля 2016.
- ↑ [nizhnedevitsk.blagochin.ru/ Нижнедевицкое благочиние]. nizhnedevitsk.blagochin.ru. Проверено 5 августа 2016.
- ↑ [www.vob-eparhia.ru/index.php?d=11695&gr=20040&city=+%25C2%25CE%25D0%25CE%25CD%25C5%25C6%25D1%25CA%25C0%25DF+%25C5%25CF%25C0%25D0%25D5%25C8%25DF&s=a Воронежская митрополия]. www.vob-eparhia.ru. Проверено 7 августа 2016.
Ссылки
- [www.vob-eparhia.ru/ Воронежская митрополия] Официальный сайт
- [www.vpds.ru/ Воронежская православная духовная семинария] Официальный сайт
- [www.palomnikrus.ru/ Паломническая служба Воронежской митрополии]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Воронежская епархия
– На вторую сотню, – отвечал казак.– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.
Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
