Аргентинская и Южноамериканская епархия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Аргентинская епархия
Русская православная церковь

Благовещенский Собор в Буэнос-Аиресе

Основная информация
Страна Аргентина
Епархиальный центр Буэнос-Айрес
Основана 1946 год
Количество благочиний 2
Количество приходов 24 (2015)[1]
Количество
священнослужителей
архиерей + 17 священников + 2 диакона (2016)[2]
Кафедральный храм Благовещенский собор (Буэнос-Айрес)
Сан правящего архиерея Митрополит
Титул правящего архиерея Аргентинский и Южноамериканский
Сайт [rusmissionsouthamerica.com/ rusmissionsouthamerica.com]
Архиерей
Правящий архиерей Игнатий (Пологрудов)
с 3 июня 2016 года

Аргенти́нская и Южноамерика́нская епа́рхия (исп. Diócesis de Argentina y Sudamérica) — каноническое и структурно-территориальное подразделение Русской православной церкви, объединяющее приходы в государствах Центральной (за исключением Мексики) и Южной Америки.

Кафедральный город — Буэнос-Айрес (Аргентина). Кафедральный собор — Благовещенский (Буэнос-Айрес).





История

Возмущённые демаршем протопресвитера Константина Изразцова, одобрившего действий войск Вермахта, вторгшихся на территорию СССР и отслужившего в 1941 году молебен о победе немецкого оружия, часть проживавших в Аргентине русских эмигрантов через митрополита Алеутского и Североамериканского Вениамина (Федченкова) обратилась к Патриарху Московскому и всея Руси Сергию с прошением об учреждении в Аргентине архиерейской кафедры[3].

Постановлением Священного Синода Русской Православной Церкви от 20 октября 1943 года было создано Аргентинское викариатство Алеутской и Североамериканской епархии Московского Патриархата. В декабре того же года состоялась хиротония настоятеля собора великомученика Георгия Победоносца в Чикаго архимандрита Феодора (Текучёва) во епископа Аргентинского.

29 июня 1946 года Священный Синод Русской Православной Церкви постановил основать Аргентинскую епархию в составе Алеутского и Североамериканского Патриаршего Экзархата (с 1947 года — Экзархат Северной и Южной Америки).

Лишь в 1947 году епископ Феодор смог получить визу на въезд в Аргентину и 7 апреля того же года прибыл в Аргентину. Поскольку все русские храмы в Южной Америке принадлежали тогда РПЦЗ, и епископ Феодор временно совершал богослужения в храме святого великомученика Георгия Победоносца Антиохийского Патриархата.

В июне 1947 года был куплен дом и перестроен под храм, освящённый епископом Феодором 10 июля 1947 года в честь Благовещения Пресвятой Богородицы; в тот же день прошло организационное собрание, избравшее церковно-приходской совет. Вскоре начал действовать епархиальный совет.

В Аргентине епископ Феодор прослужил около шести лет, но затем вследствие интриг протопресвитера Константина Изразцова, обладавшего большими связями, аргентинские власти в начале 1952 года вынудили епископа Феодора покинуть страну[4].

Настоятель Благовещенского храма протоиерей Евфимий Мамин был назначен благочинным-администратором и представителем Московского Патриархата в Южной Америке. В августе 1953 года отец Евфимий скончался. Его должность занял протоиерей Фома Герасимчук[4].

В 1948 году приход храма Воскресения Христова в колонии Жапежу (провинция Мисьонес) отошёл от протопресвитера Константина Изразцова и примкнул к Патриаршей Церкви. В 1954—1955 годах в Мисьонесе оформились два новых прихода: в честь Всех святых, в земле Российской просиявших (в колонии Гобернадор Лопес (исп.)) и в честь Успения Пресвятой Богородицы (в колонии Бахо-Трончо). Обе общины построили храмы. В 1962 году протоиерей Фома Герасимчук благословил православных жителей города Санта-Фе в Мисьонесе на основание Георгиевской общины. Впоследствии прихожане возвели церковь.

В 1962 году главой епархии, которая отныне именовалась Аргентинской и Южноамериканской, определён Никодим (Руснак), однако лишь через 2 года он смог приехать в Буэнос-Айрес поскольку военно-гражданское правительство Аргентины, не жаловавшее социалистические страны, задерживало выдачу визы епископу из Советского Союза[4].

Первоочередной задачей владыки Никодима было сооружение полноценного храма: домовая церковь уже с трудом вмещала всех молящихся, да и никак не походила на кафедральный собор. 15 мая 1968 года на месте прежнего храма на улице Бульнес состоялась закладка первого камня в фундамент Благовещенского собора. 10 ноября 1968 года архиепископ Никодим в сослужении клириков прихода и духовенства Константинопольского и Антиохийского Патриархатов освятил собор.

Архиепископ Никодим уделял много внимания развитию пастырской миссии в разных частях вверенной ему Аргентинской и Южноамериканской епархии. По большей части его деятельность сводилась к организации духовной жизни русских и украинских эмигрантов, однако при его непосредственном участии в православии переходили и коренные жители Латинской Америки, некоторые из которых приняли священный сан, так в 1972 году был рукоположен в сан диакона первый аргентинец — Георгий Санчес.

Значимым достижением архиепископа Никодима был перевод на испанский язык Божественных литургий святителей Иоанна Златоуста и Василия Великого, литургии Преждеосвященных даров и других богослужебных текстов. В мае 1970 года Экзархат Московского Патриархата выпустил в Буэнос-Айресе первый православный «Служебник» на испанском языке — «Литургикон».

10 апреля 1970 года на основе епархии был реорганизован Центрально и Южно-Американский экзархат Московского Патриархата.

С 1980 по 1989 годы епархией управлял Лазарь (Швец). За время своего пребывания на Аргентинской кафедре он направил усилия на объединение вокруг храма православных соотечественников, находящихся в патриотическом объединении, создал из них архиерейский хор. Построил ряд храмов. Был приобретён в собственность Русской Православной Церкви земельный участок в фешенебельном районе Буэнос-Айреса. На этом участке построил небольшое пятиэтажное здание епархии, где она располагается и поныне. В честь 1000-летия Крещения Руси в 1988 году добился переименования площади Чаркес в площадь святого князя Владимира, там установлен и памятник этому святому. В Бразилии был открыт храм в честь Святой Троицы. В провинции Лянус приобретён участок, на котором выстроен храм в честь Всех святых в земле Российской просиявших, и переименована улица Кирно-Коста во Владимирскую. В Санта-Роса приобретён епархиальный дом. В Чили в трудные пиночетовские годы, когда было запрещено храмостроительство, был построен церковный зал, который впоследствии был переоборудован в храм святого апостола Иоанна Богослова[5].

Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 30-31 января 1990 года постановил упразднить зарубежные экзархаты, после чего Аргентинская епархия продолжила существование как самостоятельная кафедра.

С 1994 года в Порту-Алегри находилась резиденция постоянного представителя Русской православной церкви в Бразилии[6].

В октябре-ноябре 2008 года в Латинской Америке прошли Дни русской духовной культуры. Беспрецедентный проект охватил семь государств и 10 городов Латинской Америки: Гавану (Куба), Сан-Хосе (Коста-Рика), Каракас (Венесуэла), Рио-де-Жанейро, Бразилиа, Сан-Паулу (Бразилия), Буэнос-Айрес, Мар-дель-Плата (Аргентина), Сантьяго (Чили) и Асунсьон (Парагвай). В духовных и светских акциях программы приняли участие бывший тогда главой Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Кирилл (Гундяев), митрополит Аргентинский и Южноамериканский Платон (Удовенко), первоиерарх РПЦЗ митрополит Иларион (Капрал), архиереи и клирики Русской православной церкви представители российских госструктур, общественности. По всему маршруту провезли чудотворную Державную икону Божией Матери[7].

18 октября 2015 года в пределах Аргентинской и Южноамериканской епархии создан Северо-Западный благочиннический округ с территориальным включением в него храмов и общин в Панаме, Перу, Эквадоре, Венесуэле, Колумбии и Боливии[8].

Епископы

Аргентинское викариатсво Северо-Американской епархии

Аргентинская епархия

Храмы

Аргентина

Бразилия (Бразильский Благочинный округ).

Эквадор

  • Приход в честь Святой Троицы (Кито)

Панама

  • Храм Покрова Пресвятой Богородицы (Панама)

Чили

  • Русско-сербская община во имя святителя Николая Сербского (Сантьяго)
  • Храм апостола и евангелиста Иоанна Богослова (Сантьяго)

Боливия

  • Храм Святой Троицы при Посольстве Российской Федерации (Ла-Пас)

Перу

  • Приход во имя блаженной Матроны Московской (Лима)

Колумбия

  • Приход во имя преподобного Серафима Саровского (Богота)
  • Община новомучеников и исповедников российских (Кали)

См. также

Напишите отзыв о статье "Аргентинская и Южноамериканская епархия"

Примечания

  1. миссия-южамерика.рф/епархия/общий-перечень-епархиальных-приходов/?page=5
  2. [southamerica.cerkov.ru/eparxiya/duxovenstvo/ Духовенство — Русская Православная Церковь в Южной Америке]
  3. [www.pravenc.ru/text/75860.html Аргентинское Викариатство]
  4. 1 2 3 Мигель Паласио. [www.pravoslavie.ru/smi/46301.htm 15 лет в Латинской Америке / Мониторинг СМИ / Православие.Ru]. Проверено 11 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ESpfmEIE Архивировано из первоисточника 16 февраля 2013].
  5. [www.crimea.orthodoxy.su/Clergy/Lazar.html Симферопольская и Крымская епархия УПЦ]
  6. [www.pravenc.ru/text/153311.html Бразилия]
  7. [ria.ru/religion/20110424/367669257.html Пасхальное богослужение прошло в православном соборе в Буэнос-Айресе | РИА Новости]
  8. миссия-южамерика.рф/новости/образован-северо-западный-благочиннический-округ.html

Ссылки

Отрывок, характеризующий Аргентинская и Южноамериканская епархия

– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.