Гаагская и Нидерландская епархия
Поделись знанием:
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.
В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
| |
| Основная информация | |
|---|---|
| Страна | Нидерланды |
| Епархиальный центр | Гаага |
| Основана | 1972 |
| Количество приходов | 7 (2014 год)[1] |
| Количество храмов | 6 |
| Количество монастырей | 2[1] |
| Количество священнослужителей |
14 (11 священников, 3 диакона)[2] |
| Сан правящего архиерея | архиепископ |
| Титул правящего архиерея | Брюссельский и Бельгийский |
| Архиерей | |
| Правящий архиерей | Симон (Ишунин) |
| с | 30 августа 1991 вр. упр. |
Гаа́гская и Нидерла́ндская епа́рхия (нидерл. Het bisdom van Den Haag en Nederland) — епархия Русской православной церкви, объединяет приходы и монастыри на территории Нидерландского королевства.
История
В 1972 году епископ Иаков (Аккерсдайк), стоявший во главе Гаагского викариатства Русской православной церкви заграницей, подал прошение о переходе в юрисдикцию Московского патриархата. Под управлением епископа Иакова тогда находились 3 прихода и мужской монастырь во имя Иоанна Крестителя. Он был принят постановлением Священного Синода Русской православной церкви от 18 августа 1972 года с титулом Гаагский и Нидерландский. Действовавшие на территории Нидерландов 2 общины Московского патриархата под управлением епископа Роттердамского Дионисия (Лукина) были присоединены к новой епархии. Епархия вошла в состав Западноевропейского Экзархата Русской православной церкви.
Богослужения в храмах и монастырях епархии с момента её основания совершались на церковнославянском и нидерландском языках. Над переводами православных литургических текстов на нидерландский язык трудились епископ Дионисий (Лукин), архимандрит Адриан (Корпорал), протоиерей Алексий Фоогд.
С распадам СССР в страну стали приезжать выходцы из бывшего СССР, увеличив число прихожан.
20 июня 2004 году в Роттердаме был освящен храм в честь святого благоверного князя Александра Невского, ставший первым в истории Нидерландов православным храмом, построенном в русском стиле.
Епископы
- Гаагское викариатство Западноевропейской епархии РПЦЗ
- Иаков (Аккерсдайк) (19 сентября 1965—1972)
- Гаагская и Нидерландская епархия
- Иаков (Аккерсдайк) (18 августа 1972 — 30 декабря 1988)
- Владимир (Сабодан) (30 декабря 1988 — 19/20 февраля 1990) в/у, митрополит Ростовский
- Кирилл (Гундяев) (19/20 февраля 1990 — 30 августа 1991) в/у, архиепископ, митр. Смоленский
- Симон (Ишунин) (с 30 августа 1991) в/у, епископ, архиепископ Брюссельский
Приходы
- Храм святителя Николая Чудотворца (Амстердам)
- Храм св. равноапостольной Марии Магдалины (Гаага)
- Храм св. благоверного великого князя Александра Невского (Роттердам)
- Храм иконы Божией Матери «Скоропослушница» (Роттердам)
- Приход святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси (Неймеген)
- Храм Преображения Господня в Гронингене (Гронинген)
- Храм св. Корнилия Сотника в Амерсфорте (Амерсфорт)
Монастыри
- Иоанно-Предтеченский монастырь (женский; Гаага)
- Никольский монастырь (мужской; деревня Хемелюм, Фрисландия)
См. также
Напишите отзыв о статье "Гаагская и Нидерландская епархия"
Примечания
Ссылки
- [www.patriarchia.ru/db/text/81224.html Гаагская и Нидерландская епархия] // Патриархия.Ru
- [www.pravenc.ru/text/161187.html Гаагская и Нидерландская епархия] // Православная энциклопедия
- [ruskerk.nl/ru/index.php/eparhru Гаагско-Нидерландская епархия]
- [vstrecha-mpda.ru/archive/04/na_zemle_svjatogo_villibrorda/ На земле святого Виллиброрда Заметки о православной Голландии]
- [archiepiskopia.be/ Русская православная церковь в Бельгии и Нидерландах]
|
Это заготовка статьи о православии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Гаагская и Нидерландская епархия
Наполеон посмотрел на него.– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.
В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
