Крутицкая епархия

Крутицкая (первоначально Сарайская или Сарская) епархия — упразднённая епархия Русской Церкви. Название с 1920 года иногда используют для обозначения части Московской епархии, находящейся под управлением Митрополита Крутицкого как Патриаршего Наместника.

Также, с 1922 года существовала под тем же именем обновленческая епархия, первоначально возглавляемая Антонином Грановским.

Названия

• с 1261 — Сарайская
• с 1269 — Переяславская и Сарайская
• с 1291 — Сарайская и Подонская
• с ок. 1450 — Сарская и Подонская
• c 1742 — Крутицкая и Подрельская
• 1764—1788 — Крутицкая и Можайская

• с 1920 — Крутицкая
• c 1947 — Крутицкая и Коломенская

История

Учреждена в 1261 году митрополитом Киевским и всея Руси Кириллом III по ходатайству великого князя Александра Невского с разрешения правителя Золотой Орды Берке с кафедрой в Сарай-Бату, столице Золотой Орды.

Сарайская епархия занимала всю южную Русь между Волгой и Днепром. Первым епископом Сарайским стал святитель Митрофан, в управлении которого находилась также Переяславская епархия.

«В 1261 году, к утешению Российской Церкви и народа, страдавших от ига татарского, в самой Орде поставлена была кафедра христианского епископа. Святитель Сарайский был наставником и учителем князей, томившихся в Орде, и целых тысячей русского народа, захваченных в плен татарами, и оставшихся в Орде в виде рабов, — и имел титул Сарского и Подонского; ибо область его простиралась от Черного Яра по Хопру и по Дону. Промыслу Божию, посетившему наше отечество несчастием, угодно было устроить так, что Православная вера наша находила себе покровительство в Золотой Орде, у потомков Чингиз-Хана, даже и тогда, как Берки-Хан, первый из Золотоордынских ханов принял ислам. В его столице русское духовенство свободно отправляло богослужение, и не было обложено податями; а достоинство Православной веры ограждалось ханским законом, осуждавшим на смертную казнь того, кто будет хулить сию веру.»

При святителе Ионе (1448—1461) «Сарайский епископ Вассиан из ослабевшей Орды переехал жить на московские Крутицы». В 1454 году епископская кафедра из Великого Сарая перенесена на Крутицы (откуда название — «Крутицкая епархия»), близ Новоспасского монастыря около Москвы. Её святители становились ближайшими административными помощниками Московских Первосвятителей; границы Сарской-Крутицкой епархии распространялись до конца её существования в XVIII. К концу XVII века в неё входили: Болхов, Мценск, Карачев, Ливны, значительная часть Калужской епархии (в границах XIX века), исключая Калугу, Вязьму, Можайск и другие города нынешней Московской епархии. К концу XVIII епархия была одной из обширнейших в Русской Церкви, объединявшей 907 храмов

Ввиду постоянного пребывания в столице Крутицким архиереям усвоены были некоторые особые права чести и власти. Так, с 1551 года право временно замещать вдовствующую Первосвятительскую кафедру предоставлено правилами Стоглавого Собора Сарскому владыке.

По учреждении патриаршества в 1589 тогдашний епископ Сарский и Подонский Геласий был возведён в достоинство митрополита с правом «в качестве блюстителя патриаршего престола, заведывая делами обширной Патриаршей области»

В 1681 году царём Феодором Алексеевичем была задумана обширная реформа епархиальной структуры Русской Церкви. Одной из мер реформы, по сообщению Сильвестра (Медведева), должно было стать упразднение Крутицкой кафедры, для чего митрополит Варсонофий (Чертков) был переведён в Тверь. Однако бо́льшая часть преобразований не была проведена в жизнь, в частности, в отношении Крутицкой кафедры, и в декабре 1681 года Варсонофий вновь стал Крутицким митрополитом.

С 1764 года именовалась Крутицкой и Можайской.

В 1788 упразднена с присоединением к Московской епархии.

Титул восстановлен в 1918 году для Патриаршего Наместника.

Согласно Положению об управлении Русской Православной Церковью 1945 года, «Для облегчения Патриарха в его попечениях об общецерковных делах Московской епархией управляет, по указанию Патриарха, на правах Епархиального Архиерея, Патриарший Наместник с титулом Митрополита Крутицкого», кроме того, в период междупатриашества «Митрополит Крутицкий вступает в самостоятельное управление Московской епархией».

С 1947 года носит современное название — Крутицкая и Коломенская, а титул главы епархии — митрополит Крутицкий и Коломенский.

Епископы

Сарайские

• Митрофан (1261—1269)
• Феогност (1269 — упом. 1291) еп. Переяславский и Сарайский
• Исмаил (упом. 1296—1312)
• Варсонофий (1312 — упом. 1330)

Сарские и Подонские

• Софония (упом. 1330—1334)
• Афанасий (июнь 1334—1356)
• Иоанн (1356 — ?)
• Матфей (упом. ок. 1365)
• Савва (19 января 1382 — 9 июля 1403)
• Тимофей (20 июля 1404 — упом. 22 марта 1416)
• Иов (упом. 1441)

митрополия носила наименование Крутицкой, но сохраняла также и наименование Сарской и Подонской

• Вассиан (упом. 1454 — 8 апреля 1466)
• Прохор (11 марта 1471 — декабрь 1492)
• Силуан Грек (4 мая 1493 — конец 1496)
• Евфимий (Подрез) (18 декабря 1496 — 12 июня 1499)
• Трифон (Дубина) (14 июля 1499—1507)
• Досифей (Забела) (23 января 1508 — 2 февраля 1544)
• Савва (Черный) (24 февраля 1544 — 17 февраля 1554)
• Нифонт (Кормилицын) (11 марта 1554—1558)
• Матфей (январь 1559—1564)
• Галактион (8 апреля 1565 — 30 августа 1568)
• Герман (1568—1572)
• Тарасий (1572 — 20 декабря 1578)
• Феодорит (упом. 15 января 1580)
• Симеон (1581 — 22 сентября 1582)
• Варлаам (Пушкин) (1583—1586)
• Геласий (ноябрь 1586 — 26 сентября 1601)
• Пафнутий (1605 — упом. 1608)
• Павел I (1612—1613)
• Иона (Архангельский) (1613—1624)
• Киприан (Старорусенников) (14 ноября 1624 — 20 октября 1626)
• Павел II (31 декабря 1626—1636)
• Серапион (Сысоев) (1 января 1637—1651 (2 мая 1653))
• Сильвестр (10 июля 1653 — июнь 1654)
• Питирим (2 декабря 1655 — 9 ноября 1657, 23 ноября 1657 — 6 августа 1664)
• Павел III (22 августа 1664 — 9 сентября 1675)
• Варсонофий (Еропкин) (1676 — 6 сентября 1681, декабрь 1681 — 18 мая 1688)
• Евфимий (Рылков) (12 августа 1688 — 14 апреля 1695)
• Тихон (Воинов) (21 апреля 1695 — 25 марта 1699)
• Трифиллий (Инихов) (20 июля 1699 — 28 июня 1702) [8]
• Иларион (Властелинский) (21 марта 1703 — 11 марта 1711)
• Феодосий (Вадбольский) (25 марта 1711 — 13 августа 1712)
• Алексий (Титов) (21 января 1714 — 25 января 1719)
• Игнатий (Смола) (25 января 1719 — 23 августа 1721)
• Арсений Фиваидский (23 августа 1721 — 3 марта 1722)
• Леонид (Петровский) (3 марта 1722 — 1 сентября 1742)

Крутицкие

• 1742—1748 — Платон (Малиновский)
• 1748—1760 — Иларион (Григорович)
• 1761—1768 — Амвросий (Зертис-Каменский)
• 1768—1771 — Сильвестр (Страгородский)
• 1771—1776 — Самуил (Миславский)
• 1776—1782 — под управлением Московской синодальной конторы
• 1782—1785 — Амвросий (Подобедов)
• 1785—1788 — под управлением Московской синодальной конторы

Крутицкие (викарные)

1. 1918—1920 — Иоасаф (Каллистов) (архиепископ)
2. 1920—1922 — Евсевий (Никольский)
3. 1922—1923 — Никандр (Феноменов) (архиепископ)
4. 1924—1937 — Петр (Полянский) (с декабря 1925 епархией не управлял, был в тюрьмах и ссылке).

Крутицкие и Коломенские (викарные)

1. 1944—1960 — Николай (Ярушевич)
2. 1960—1963 — Питирим (Свиридов)
3. 1963—1971 — Пимен (Извеков)
4. 1971—1977 — Серафим (Никитин)
5. с 1977 — Ювеналий (Поярков)

Литература

• Сарайская православная епархия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [ortho-rus.ru/cgi-bin/or_file.cgi?3_2032 Крутицкая епархия] на сайте Русское Православие
• [drevo-info.ru/articles/9861.html Крутицкая епархия на сайте «Древо»]
• [mahnach.by.ru/articles/roots.htm Основание Сарайской (Крутицкой) епархии: забытые причины]
• [vedomosti.meparh.ru/2003_6_8/13.htm Епископ Крутицкий Матфей]

Отрывок, характеризующий Крутицкая епархия

Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.