Платон (Малиновский)

Архиепископ Платон
Архиепископ Московский и Севский
5 апреля 1748 — 14 июня 1754
Предшественник:	Иосиф (Волчанский)
Преемник:	Иларион (Григорович) (в/у)
Епископ Сарский и Подонский
19 сентября 1742 — 5 апреля 1748
Предшественник:	Леонид (Петровский)
Преемник:	Иларион (Григорович)
Имя при рождении:	Павел Малиновский
Смерть:	14 (25) июля 1751(1751-07-25)

Архиепископ Платон (в миру Павел Малиновский; умер 14 (25) июня 1751) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Московский и Севский.

Биография

Образование получил в Киевской духовной академии.

С 1722 года — префект Киевской духовной академии.

В 1724 году переведён на должность префекта в Московскую Славяно-греко-латинскую Академию.

В 15-го марта 1727 года уволен за болезнью в Киево-Печерскую Лавру.

В 1729 году назначен ректором новооткрытого Харьковского Коллегиума и архимандритом Харьковского Куряжского монастыря.

В 1730 году был назначен архимандритом Киево-Печерским.

14 апреля 1731 года перемещён настоятелем Костромского Ипатьевского монастыря.

21-го июля 1730 года назначен членом Святейшего Синода.

Есть одно известие, что из Ипатьевского монастыря Платон вскоре был переведён, в Высокопетровский монастырь в Москве.

В это время, в тяжелую пору борьбы двух духовных партий, во главе одной из которых стоял архиепископ Феофан Прокопович, архимандрит Платон, был противником Прокоповича. За защиту книги «Камень веры» был 12 августа 1731 года арестован и предан суду тайной канцелярии, неоднократно подвергаем телесным истязаниям.

13-го декабря 1738 года лишён сана и монашества и с мирским именем Павла сослан в Камчатку на всегдашнее пребывание.

Местный преосвященный Иннокентий (Неронович) сделал его учителем своей архиерейской школы, и когда вступила на престол императрица Елисавета Петровна, ходатайствовал о возвращении ему сана. Св. Синод, на основании милостивого манифеста о невинно-ссыльных, вернул Платону сан архимандрита и постановил назначить его настоятелем в один из московских монастырей. Но Платон отпросился на уединенное житие в Киево-Печерский монастырь.

После коронации, Платон 19-го сентября 1742 года в Успенском соборе, в Москве, в присутствии государыни, хиротонисан был в епископа Сарского и Подонского (Крутицкого), на только что освободившееся место архиепископа Леонида, ушедшего 1-го сентября на покой.

В 1744 года преосвященный Платон был назначен членом Синода и получил сан архиепископа. Оставаясь в Москве, преосвященный Платон был первенствующим членом Московской Св. Синода Конторы и управлял Московской епархией, так как московская кафедра после смерти Иосифа Волчанского вдовствовала.

21-го марта 1748 года Платон был назначен архиепископом Московским и Владимирским; 16-мая для него установлен был титул архиепископа «Московского и Севского».

В 1751 года был вызван в Петербург для присутствования в Синоде.

В епархиальной истории преосвященный памятен выделением собственного епархиального управления из области бывшего патриаршего, потом синодального управления в Москве; он основал епархиальную кафедру в Чудовом монастыре, вывел из синодального дома епархиальную консисторию, завел иподиаконов, отдельных от синодальных, положил начало своему архиерейскому Чудовскому хору, получившему известность, назначил особых духовников, экзаменаторов, ставленников и т. п.

Управление его московской епархией ознаменовано устройством церковных домов для причтов, отменой телесных наказаний для причетников, учреждением должности благочинных.

Как епархиальный администратор, преосвященный Платон был человек просвещенных и гуманных воззрений, заботливый, внимательный. Окружным предписанием по епархии в 1753 г. он обязал духовенство изучить катехизическое учение и все, что касается их должности. Начальствующим монастырей рекомендовал обращаться с подчиненными не жестокосердно, но кротко, утверждая их в житии монашеском не жезлом ярости и биения, но словом кроткого наставления и собственной жизнью; немощи их сносить терпеливо, держать жезл правления без гордости над подчиненными, а в сознании, что держащий такой жезл является кормчим духовного корабля; пасти врученную паству, как своих детей, всем оказывать равную любовь, малодушных утешать, немощных утверждать и врачевать духом кротости. Инструкция благочинным, выданная преосвященным, содержала в себе подробные и заботливые наставления почти по всем сторонам епархиальной жизни. Эта инструкция долго служила руководством, пока не была заменена инструкцией Платона (Левшина).

Преосвященный, по отзыву историка Московского епархиального управления, был покровителем духовного образования, защитником духовенства от столь обычных в то время притеснений сильных и знатных людей, ревнителем скорого и справедливого суда.

Скончался в первом часу утра 15-го июня 1754 года и погребен в Михайло-Архангельской церкви Чудова монастыря.

После его кончины осталось только 20 рублей, и те, по его завещанию, были розданы неимущим.

Труды

• Слово в неделю вторую по сошестии св. Духа. М., 1742.
• Два слова на тезоименитство императрицы Елизаветы Петровны. М., 1744 и М., 1746.
• Два слова на день рождения Елизаветы. М., 1745, М., 1752.
• Слово на день восшествияЕлизаветы на престол. М., 1747.
• Письмо с отказом от архиерейства (напеч. в ст. Чистовича Феофан Прокопович).
• [Сокращенная христианская богословия] (учебное руководство для древней академии). На 5 сентября. М., 1746.

Литература

• Рункевич С. Г. Платон (Малиновский) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Платон (Малиновский) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Платон (Малиновский)

Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.