Митрофан Воронежский

Митрофан Воронежский
Имя в миру	Михаил
Рождение	6 ноября 1623(1623-11-06) Владимирская епархия, село Антилохово, Московский уезд, Русское царство
Смерть	23 ноября 1703(1703-11-23) (80 лет) Воронеж
Почитается	в Русской православной церкви
Канонизирован	в 1832 году
В лике	святителей
Главная святыня	мощи в Благовещенском соборе Воронежа
День памяти	7 августа, 4 сентября, 23 ноября (по юлианскому календарю)

Митрофан Воронежский (в миру Михаил, в схиме Макарий; 6 ноября 1623, село Антилохово — 23 ноября 1703, Воронеж) — епископ Русской церкви, епископ Воронежский. Причислен к лику святых Русской православной церкви 25 июня 1832 года.

Жизнеописание

Семья

Его родители принадлежали к духовному званию, по словам самого святителя, «я родился в мир сей от благочестивых родителей и воспитан ими в непорочном благочестии Восточной Церкви, в православной вере». Был женат, имел сына.

Монах и игумен

В сорок лет Михаил овдовел. В 1663 году был пострижен в монашество с именем Митрофан в Золотниковской пустыни в честь Успения Божией Матери. Митрофан был известен строгой монашеской жизнью, и уже в 1665 году по просьбе братии Яхромского Космина монастыря был поставлен игуменом этой обители. Во время его настоятельства в монастыре был построен новый Спасский храм, который был снабжён всей необходимой церковной утварью.

С 1675 года Митрофан являлся игуменом Унженского Троицкого монастыря, которому покровительствовал царствующий дом Романовых. Под его руководством и в этой обители был сооружён новый храм — каменный Благовещенский с трапезною и колокольней, освящённый в 1680.

В 1677 по поручению Патриарха Иоакима игумен Митрофан обследовал церкви в ветлужских сёлах, а также заменял в храмах Галича и Юрьевца Поволжского с уездами старопечатные богослужебные книги на новые. В 1680 году, одновременно с настоятельством в Унженском монастыре, он был назначен десятильником — управляющим Унженской десятиной, в состав которой входили 94 храма.

Воронежский архиерей

2 апреля 1682 назначен епископом Воронежским, был первым архиереем на вновь учреждённой кафедре. Ранее она входила в состав Рязанской епархии, однако тамошние архиереи не посещали Воронеж и его окрестности, находившиеся на глубокой периферии их обширной епархии. Многие местные жители не испытывали уважения к религии, образовательный уровень пастырей был крайне низок, в регионе было велико влияние старообрядчества, представители которого бежали на тогдашнюю окраину России от гонений. На территории епархии было лишь 182 храма, что не соответствовало её масштабам и постоянно увеличивавшемуся количеству населения. Монастырская жизнь находилась в упадке, во внутреннюю жизнь монастырей часто вмешивались жертвователи-миряне. По словам владыки Митрофана, «у нас место украинское и всякого чину люди обвыкли жить неподвластно, по своей воле» (украинское в данном случае означало окраинное). В конце августа 1682 епископ прибыл в свою епархию. В житии святителя Митрофана даётся такая оценка его деятельности в качестве правящего архиерея:

Как опытный хозяин, радеющий об имуществе церковном, он стремился к тому, чтобы увеличить средства своей небогатой епархии и заботливо упорядочивал её внешний, церковно-хозяйственный обиход. Но главные заботы святителя сосредоточивались на пастырском попечении о спасении душ вверенного ему Господом словесного стада. Святой Митрофан явился истинным пастырем, со страхом Божиим он свершал своё служение: с любовию и милосердием вспахивал святитель ниву сердец человеческих, чтобы посеять на них спасительные семена слова Божиего; лишь в крайних случаях для искоренения пороков обращался он к суровым карательным мерам.

В бытность владыки Митрофана епископом Воронежским были окончательно определены и расширены границы епархии. Вместо ветхого Благовещенского собора в Воронеже был построен новый, каменный пятиглавый, также освящённый к 1692 в честь Благовещения Пресвятой Богородицы и ставший в то время самым большим зданием города. Число храмов в епархии увеличилось до 239. Были основаны два новых монастыря, один скит преобразован в монастырь. Обители епархии были подчинены архиерейскому надзору, в них была налажена финансовая дисциплина. Епископ принимал меры к повышению нравственного уровня как монашествующих, так и белого духовенства, заботился об их авторитете, защищал священников от притеснений со стороны мирян. Был строгим, но справедливым архипастырем. Активно боролся с влиянием старообрядчества, много проповедовал, открывал в сёлах школы, в которых преподавали знавшие грамоту переселенцы из Малороссии. Много занимался благотворительностью, по словам биографа владыки, «дом его архиерейский был домом прибежища всем скорбящим, странникам гостиница, болящим врачебница, убогим место упокоения».

Епископ Митрофан и царь Пётр I

Епископ Митрофан оказывал поддержку Петру I, который организовал в Воронеже корабельную верфь для строительства флота, участвовавшего в походе на Азов в 1696. В своих проповедях он поддерживал это начинание царя, как правящий архиерей, содействовал строительству кораблей, жертвовал крупные суммы на кораблестроение, считал возможным заимствовать с Запада технические знания. Царь, в свою очередь, с уважением относился к святителю, для некоторых воронежских обителей им по ходатайству епископа Митрофана были уменьшены государственные повинности (что было нехарактерно для Петра I, но объяснялось его хорошими отношениями с владыкой).

В то же время активная политика вестернизации различных сторон жизни встречала неприятие со стороны святителя, который не боялся возражать царю, когда речь шла о принципиальных вопросах. В житии святителя описан его конфликт с Петром I во время одной из поездок царя в Воронеж:

Государь пожелал видеть у себя святого Митрофана и велел ему явиться во дворец. Святитель тотчас же отправился к царю пешком. Но, войдя во двор, ведущий ко дворцу, он увидел статуи греческих богов и богинь, поставленные в качестве украшения по царскому приказанию. Святитель сейчас же повернулся и пошел домой. Об этом доложили императору, который, не зная, почему святой Митрофан возвратился обратно, вторично отправил к нему посланного с приказанием явиться. Но святитель ответил: «Пока государь не прикажет снять идолов, соблазняющих весь народ, я не могу войти в его дворец». Разгневанный такими словами Петр приказал передать святому: «Если он не придет, то ослушанием предержащей власти подвергнет себя смертной казни». На эту угрозу епископ Митрофан отвечал: «В жизни моей государь властен; но неприлично христианскому государю ставить языческих идолов и тем соблазнять простые сердца».

Конфликт завершился примирением — царь простил епископа и приказал убрать статуи, после чего владыка явился во дворец благодарить государя. В последующем он не изменил своё негативное отношение к европейским обычаям и включил в своё духовное завещание резкое предостережение патриарха Иоакима против сближения с иноземцами. Несмотря на это, он до самой смерти пользовался расположением царя, с которым в последний раз встречался в 1702.

Болезнь и кончина

В августе 1703 епископ Митрофан тяжело заболел. 10 августа был пострижен в схиму с именем Макарий, в честь преподобного Макария Унженского, основателя монастыря, в котором был игуменом до своей архиерейской хиротонии. В своём завещании, в частности, писал: «А келейных денег у меня нет… не имам в келии своей ни злата, ни сребра, что дати на воспоминание души моей грешной».

23 ноября 1703 года святитель Митрофан скончался, при его погребении 4 декабря того же года присутствовал царь Пётр I, который планировал посетить воронежскую верфь, но ускорил свой приезд, узнав о кончине епископа. После заупокойного богослужения Петр I сказал всем присутствующим: «Стыдно нам будет, если мы не засвидетельствуем нашей благодарности благодетельному сему пастырю отданием ему последней почести. Итак вынесем его тело сами».

Царь лично нёс гроб владыки, а после похорон, обратившись к приближённым, сказал: «Не осталось у меня такого святого старца». Владыка Митрофан был похоронен в Благовещенском соборе Воронежа.

Почитание

Мощи

Во время ремонта Благовещенского кафедрального собора мощи святителя дважды переносили (в 1718 и 1735 годах). Каждый раз было засвидетельствовано нетление тела святителя Митрофана. С этого времени началось благоговейное почитание святителя Митрофана и увеличились чудесные явления помощи Божией у его могилы.

Канонизация

В 1832 году епископ Митрофан был причислен к лику святых. Дни памяти (по юлианскому календарю): 7 августа (Обретение мощей), 4 сентября (Второе обретение мощей и Собор Воронежских святых), 23 ноября.

В прославлении святителя Митрофана Воронежского активно участвовал Алексей Александрович Павлов, зять генерала Ермолова, бывший камергер Двора, о чем в беседе с Мотовиловым на Пасху 1835 года сказал святитель Антоний: «он так много служил святителю Митрофану и так сильно и деятельно содействовал открытию святых мощей святителя Митрофана, что я считаю его не только к себе самому, но и к святителям Воронежским Митрофану и Тихону искренно близким человеком»

Храмы и монастыри

Первым храмом во имя святителя Митрофана была надвратная церковь в Хотьковском монастыре, которую 29 июня 1833 года освятил митрополит Филарет.

В Москве существуют храм Митрофана Воронежского, построенный в 1895 году при детском приюте великой княгини Елизаветы Фёдоровны в Петровском парке. В Павелецком вокзале, с которого отправляются поезда в Воронеж, находится часовня во имя святителя, освящённая в 2001 году.

В Петербурге в 1847 году на территории Тентелевского кладбища была построена церковь Митрофана Воронежского, в связи с чем и само кладбище стало именоваться Митрофаниевским. Этот храм был снесён в 1929 году.

На территории Карелии на берегу Важозера находится Митрофаниевская пустынь Петрозаводской и Карельской епархии, основанная (как скит) в 1904 году и возрождённая в 2000 году. В Псковской епархии в селе Лосицы (Плюсское благочиние) в 1856 году был освящён храм Митрофана Воронежского. В 2003 году был построен храм во имя святителя на территории Воронежского института МВД России.

Памятник

В 2003 году в Воронеже был установлен памятник святителю Митрофану. Для сбора пожертвований на строительство кафедрального Благовещенского собора в городе был основан Фонд святителя Митрофана Воронежского.

Иное

В Воронеже действует Православная гимназия во имя святителя Митрофана Воронежского.

В сентябре 2007 года на базе исторического факультета Воронежского государственного университета прошла межрегиональная научно-практическая конференция «175-летие прославления святителя Митрофана Воронежского — выдающегося церковного и государственного деятеля». Выступая на них, исполняющий обязанности ректора Воронежской духовной семинарии иеромонах Иннокентий (Никифоров) заявил:

Святитель Митрофан даровал нам не только пример духовной жизни, но и образ христианина, любящего своё Отечество и стремящегося к его благу. В трудное для нашей страны время петровских реформ он оказался выше и политиков-реформаторов, ставивших цель всё в России изменить на западный манер, и стремящихся к изоляции и замкнутости раскольников-старообрядцев и их сторонников. Он сумел быть верным чадом Царю Небесному и бескомпромиссным верноподданным царю земному.

Изречения

Для всякого человека таково правило мудрых мужей: употреби труд, храни мерность — богат будеши. Воздержно пий, мало яждь — здрав будеши. Твори благо, бегай злаго — спасен будеши.

— Духовное завещание

Вскрытие мощей в 1919 году

3 февраля 1919 года в Митрофановском монастыре особая комиссия, составленная из представителей губисполкома, горисполкома, представителей съезда (по два от каждого уезда), городского отдела здравоохранения, редакции «Известий» и других учреждений, под председательством секретаря губернской чрезвычайной комиссии Бессмертного, произвела вскрытие раки Митрофана Воронежского. Согласно заключению комиссии, что мощи состояли из рассыпающегося черепа с приделанными к нему чужими волосами, нескольких костей другого происхождения, а основную массу составляли покрывала и тряпичная кукла, набитая истлевшим материалом. При вскрытии мощей присутствовал и подписал акт вскрытия архиепископ Воронежский и Задонский Тихон (Никаноров).

См. также

• Благовещенский Митрофановский мужской монастырь

Литература

• Введенский С. Святитель Митрофан Воронежский, как церковно-государственный деятель эпохи преобразования. — Воронеж, 1904.
• Иванов И. А. Святитель Митрофан Воронежский в его духовно-нравственном образе и в его святительском служении : Смысл и значение почитания святых. — Воронеж, 1910. — 57 с.
• Макарий (Соболев) (монах). Петр Великий, Митрофан Воронежский и монахи //Православие в Карелии : материалы III региональной научной конференции, посвященной 780-летию крещения карелов (16-17 октября 2007 года, г. Петрозаводск). — Петрозаводск, 2008. — С. 343—349.
• Поликарпов Н. И. Пётр Великий и святитель Митрофан Воронежский. — СПб., 1899. — 25 с.
• Святитель Митрофан Воронежский: К 300-летию памяти первого Воронеж. епископа: Библиогр. указ. / Сост. М. А. Прыткова. — Воронеж, 2003. — 60 с.
• Склобовский Д. Я. Святый Митрофан, первый епископ Воронежский и чудотворец. — М., 1888. — 31 с.
• Соколов Н. М. Святые Земли Русской: К двухсотлетней годовщине со дня кончины св. Митрофана Воронежского (23 нояб. 1903 г.). — СПб., 1903. — 48 с.

Ссылки

• [www.vob.ru/saints/svt/svt_mitrofan/12.htm Житие]
• [library.karelia.ru/cgi-bin/library/materials.cgi?id=130&folder=116 Духовное завещание епископа Воронежского Митрофана]
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_199 Биография]
• [www.hrono.ru/biograf/bio_m/mitrofan_voron.html Краткая биография]
• [www.vokrugsveta.ru/photo/image/3663/ Памятник святителю Митрофану Воронежскому]
• [www.samara.orthodoxy.ru/Molitva/Molitva/Svyatie/Mitrofan.html Молитвы, тропарь и кондак святителю Митрофану]
• [akafistnik.ru/akafisty-russkim-svyatym/akafist-svyatitelyu-mitrofanu-voronezhskomu/ Акафист святителю Митрофану]
• [mitrofan-hram.ru/ Сайт храма святителя Митрофана в Воронеже]
• [svt-mitrofan.cerkov.ru Сайт храма святителя Митрофана при Уфимском юридическом институте]

Отрывок, характеризующий Митрофан Воронежский

Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»