Философия ботаники
| Философия ботаники | |
| лат. Philosophia botanica | |
|
| |
| Автор: | |
|---|---|
| Язык оригинала: | |
| Оригинал издан: |
1751 |
Филосо́фия бота́ники (лат. Philosophia botanica, более точный перевод — «ботаническая философия») — одно из основных произведений шведского врача и натуралиста Карла Линнея (1707—1778), одно из основополагающих сочинений по биологической систематике. В книге детально излагаются принципы описания и именования растений. Первое издание вышло в 1751 году в Стокгольме.
Книга построена как сборник афоризмов, снабжённых комментариями и системой перекрёстных ссылок. Всего в ней 365 афоризмов, объединённых в двенадцать глав. Число афоризмов совпадает с числом дней в году (распределение по главам неравномерно, хотя число глав неслучайно и основано, как полагают, либо на числе месяцев, либо на двенадцатеричной системе измерений в дюймах и футах, широко распространённой в то время).
Многие афоризмы стали крылатыми выражениями и часто цитируются в работах других естествоиспытателей. Наиболее известные: «всё живое из яйца», «не признаки определяют род, но род — признаки», «природа не делает скачков», «мы насчитываем столько видов, сколько форм было создано изначально» и др. Не все эти фразы изначально принадлежали Линнею, но именно повсеместное использование Philosophia botanica и её вариантов в преподавании в течение нескольких десятилетий способствовало их распространению.
Если не считать некоторых учебников ботаники конца XVIII — начала XIX века, которые в значительной мере строились как пересказы Philosophia botanica, имеется два русских перевода: сокращённый перевод Тимофея Смеловского и полный академический перевод, вышедший в серии «Памятники истории науки».
Напишите отзыв о статье "Философия ботаники"
Литература
- Linnaeus C. Philosophia botanica in qva explicantur fundamenta botanica cum definitionibus partium, exemplis terminorum, observationibus rariorum, adjectis figuris aeneis. Stockholmiæ [Stockholm], Apud Godofr. Kiesewetter, 1751. [6] + 362 p. + portr. + 9 tab. [botanicallatin.org/philbot/pbcont.html HTML на сайте BotanicalLatin.org]
- Линней К. Философия ботаники, изъясняющая первые оной основания. Пер. Т. Смеловского. Спб., 1800.
- Линней К. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/linnej1989_filosofija_botaniki.djvu Философия ботаники] / Пер. с латин. Н. Н. Забинковой, С. В. Сапожникова под ред. М. Э. Кирпичникова; изд. подгот. И. Е. Амлинский; АН СССР. — М.: Наука, 1989. — 456 с. — (Памятники истории науки). — ISBN 5-02-003943-8.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Философия ботаники
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
