Французский бульдог

Французский бульдог
Происхождение
Страна	Франция Франция
Характеристики
Вес	8—15 кг
Классификация МКФ
Группа	9. Декоративные собаки и собаки-компаньоны
Секция	11. Малые собаки типа молоссов
Номер	[www.fci.be/uploaded_files/101gb98_en.doc 101]
Породы собак на Викискладе

Французский бульдог — порода собак.

Некрупная, отличающаяся крупной, но короткой мордой, плоским раздвоенным носом, широкой раздвоенной верхней губой. Их отличают «обрезанные» от природы хвосты. Стоячие уши, широкие у основания и закругляющиеся сверху. Выступающие надбровные дуги отделены друг от друга глубокой бороздкой между глазами. Бороздка не должна продолжаться на лбу, как у английских бульдогов. Затылочный бугор слабо развит. Могут иметь самый разнообразный окрас: тигровый, палевый, бело-палевый (с пятнами), кремовый и белый, он относится к бело-палевому. Чёрный окрас не допускается. Кремовый окрас не признаётся европейскими стандартами породы, но широко распространён в Америке, а с 2007 года кремовый окрас признан и в Российской кинологической федерации (РКФ).

Французский бульдог является уменьшенным по размеру вариантом бульдога. Bec: 8—15 кг. Рост: сбалансированный с весом.

Основное предназначение французского бульдога — собака для развлечения и компании. Весёлый и подвижный, хотя бывает скандальным, хорошо встречает гостей, но в случае опасности готов защищать хозяина и его семью. Может быть агрессивен к другим собакам и кошкам, но это зависит от темперамента индивидуальной особи.

История породы

Считается, что французские бульдоги выведены из английских бульдогов, и служили бойцовыми собаками малого формата. Но с помощью британских любителей породы, не заинтересованных в собачьих боях, французы постепенно вышли из ряда собак, стравливаемых друг с другом. Современные кинологи указывают среди предков французского бульдога также исчезнувших в настоящее время испанских бульдогов — аланов (что обозначено в стандарте породы). На самом деле, французские бульдоги выведены в Англии. И благодаря своему компактному формату, французы стали появляться первыми у английских швей, в качестве домашних любимцев и крысоловов. Затем некоторые швеи эмигрировали в Францию вместе со своими любимцами, где бульдоги уже попадаются на глаза французской элите. Таким образом, французский бульдог становится очень популярной собакой в престижных кругах. Эту собаку себе могла позволить исключительно элита Франции. Во Франции же и была впервые зарегистрирована данная порода, где и присвоено название «Французский бульдог». Однако, существуют и другие мнения на этот счёт.

Впервые французские бульдоги представлены на выставке собак в Вестминстерском Кеннел Клубе в 1896 году. В Америке французский бульдог становится очень дорогой породой собак. Собака стоила от 250 до 750 долларов (что превышало стоимость «народного» автомобиля Ford Model T). В начале XX века несколько собак было продано по 5000 долларов.

В России

В России французские бульдоги появились в начале XX века. Это была популярная в «высшем свете» порода. Вот что писала петербургская пресса о выставке собак 1913 года:

«В апреле 1913 года в Петербурге открылась 10-я юбилейная выставка собак. Обширный Михайловский манеж представлял собой необычайное зрелище: свирепые доги, гигантские сенбернары, злые бульдоги. Превосходен был, по оценкам специалистов, отдел охотничьих собак. Но самой модной собакой по-прежнему оставался французский бульдог».

Несколько французских бульдогов держал Фёдор Иванович Шаляпин. Известны его фотографии и портрет работы Кустодиева со своими любимцами. Собаку этой породы держал и Владимир Маяковский.

С приходом Советской власти французские бульдоги практически исчезли из страны. К моменту окончания Великой Отечественной войны в Москве сохранилась одна собака — Флик.

В 1948 году из Венгрии привезли суку Джерри. От этой пары был получен помёт и одного из щенков приобрела С. Н. Склифосовская. Она становится энтузиастом породы. Ей удалось в 1965 году вывезти из Англии кобеля Фолейфрам Генри, а в 1967 году суку — 3-х кратную чемпионку Польши Варсовию Капризну Кароле. Эти две собаки стали основным ядром возрождения породы в России.

В 1972 г в результате реорганизации в системе служебного собаководства и из неё исключили ряд спортивно-служебных пород, таких как боксёр, доберман, дог и т. д. Люди, занимавшиеся в те годы разведением этих пород объединились под руководством крупнейшего российского кинолога-профессионала А. П. Мазовера и создали Московское городское общество любительского собаководства — МГОЛС. В него также вошли и декоративные породы, в том числе французские бульдоги, перешедшие туда из охотничьего клуба.

Внешний вид

Среднего размера, пропорционально и компактно сложенная короткошёрстная собака, обладающая очень оригинальной внешностью и отважным темпераментом. Характерными признаками французского бульдога являются: большая массивная голова с короткой мордой, большими стоячими ушами, по форме напоминающими уши летучей мыши, и большими, умными, выразительными глазами. Хвост короткий, с характерными изломами. Это общительная сторожевая, декоративная собака.

Тип и окрас шерсти

Тип шерсти — жесткошёрстный. Качество шерсти — короткая, густая, плотная, блестящая и гладкая, без подшерстка.

Окрасы: Равномерно рыжеватый с тигровинами (brindle) или без них (fauve), с ограниченной белой пятнистостью; тигровый или палевый со средней, превышающей размер ладони пятнистостью — пятнистые (caille), черно-белый.

Все оттенки палевого допустимы, от ярко-рыжего до «кофе с молоком». Полностью белые собаки относятся к пятнистым.

Основные окрасы: белый с пятнами и без них, бело-тигровый, бело-палевый, тигровый, палевый (от ярко красного до «кофе с молоком»), черно-тигровый.

• Тигровый (brindle) — частые вкрапления рыжих волос на чёрном фоне, или черных волос на рыжем. Допускаются небольшие белые отметины на груди, горле, а также узкая белая проточина на морде.
• Пятнистый (pied) — на белом фоне пестрые тигровые пятна (не более 20 процентов), расположенные на голове, ушах, боках, спине.
• Палевый (fawn) — от ярко-рыжего до «кофе с молоком», с возможными белыми пятнами на груди, шее, животе. На голове у палевых собак разрешается лишь белая проточина к носу. Пятна на голове являются браком. (Палевый окрас принят FCI в 1995 году)

Запрещенные окрасы:

Мышиный (серый/голубой), голубо-тигровый, шоколадный, тигровый шоколад, триколор, палевый с голубой маской, изабелловый и мерль окрасы не являются стандартом и оцениваются как брак породы. В этом случае родословная выдается с отметкой племенного брака, которая перекрывает доступ к выставкам и не дает права для племенного разведения. В Америке разрешены нововведения и успешно проходят выставку собаки таких окрасов, в России только вводится такой метод.

Рост и вес

Высота в холке 25-35 см. Вес сук: 8-12 кг, кобелей: 10-15 кг.

Общее впечатление

Несмотря на малый рост, крепкая, с любой точки зрения короткая и приземистая собака, с короткой, тупой мордой, стоячими ушами и природным коротким хвостом. Должна производить впечатление живого, бойкого, очень мускулистого животного компактного строения и солидного костяка.

Телосложение

Кобели крупнее, массивнее, мужественнее. Суки несколько легче по сложению. Формат слегка растянутый, индекс формата — 103—106. Тип конституции крепкий, с элементами сырости. Костяк хорошо развит, мускулатура рельефная.

Шея короткая (чуть меньше длины головы), мощная, мускулистая, среднего постава, с красивой линией загривка, расширяющаяся к плечам, с двумя симметричными кожными складками на горле, не переходящими в подвес. Холка слабо выражена. Высота в холке несколько ниже высоты в крестце (за счёт низкопередости). Линия верха от холки поднимается к пояснице и плавно опускается к основанию хвоста. Спина крепкая, мускулистая, слегка выпуклая. Поясница короткая, крепкая, мускулистая, слегка выпуклая. Круп крепкий, мускулистый, умеренно покатый, несколько приподнят.

Грудь широко развёрнутая, глубокая, цилиндрической формы, несколько расширяющаяся спереди назад. Ребра очень округлые. Живот и линия паха слегка подтянуты.

Голова

Массивная, широкая, квадратных очертаний. Морда широкая, короткая, вздёрнутая. Ноздри широко раскрыты, симметричные, направлены снизу вверх. Спинка носа короткая, широкая, с симметричными морщинами, опускающимися к верхней губе. Над мочкой носа небольшая кожная складка. Губы толстые, мясистые, в профиль вертикальные и нежно закруглены. Верхняя губа свободно свешивается вниз, но не настолько, чтобы выступать за уровень нижней челюсти. Спереди она доходит до нижней губы, не прикрывая каймы губ. Кайма губ чёрного цвета. Скулы хорошо развиты, но не выступают. Мышцы щек хорошо развиты, плоские. Переход от лба к морде ярко выражен. Череп широкий, почти плоский, с очень выпуклым лбом. Затылочный бугор слабо выражен. Надбровные дуги ярко выражены, разделяются бороздой, особенно между глазами, не переходящей на лоб.

Уши стоячие, средних размеров, с широким основанием, закруглены на концах. Высоко, широко и прямо поставленные. Кожа тонкая и нежная на ощупь. Отверстия ушных раковин при взгляде спереди полностью видны.

Глаза с живым выражением, темные, большие, красивой округлой формы, слегка выпуклые, широко и низко поставленные. Взгляд умный, доброжелательный, искристый. Веки сухие, края век черные. При взгляде вперед белки глаз не видны.

Зубы крепкие и белые. Клыки крупные. Прикус — перекус. Резцы нижней челюсти расположены в одну линию, хотя допустимо и «шахматное» или иррегулярное расположение резцов, клыков, расположенных вертикально. Челюсти широкие, мощные, четырёхугольные. Угол нижней челюсти достаточно раскрыт.

Череп

Широкий, почти плоский, с сильно выпуклым лбом. Выступающие надбровные дуги разделяются особенно развитой как раз между глазами бороздой. Борозда не имеет продолжения на лбу. Затылочный бугор очень слабо развит.

Переход ото лба к морде

Очень сильно выражен.

Мочка носа

Широкая, очень короткая, вздёрнутая; ноздри хорошо открытые и симметричные., направлены косо назад. Наклон ноздрей и вздёрнутый нос не должны затруднять нормальный процесс дыхания.

Морда

Очень короткая, широкая; с концентрическими симметричными складками, которые спускаются вниз на верхнюю губу (длина: 1/6 общей длины головы).

Челюсти

Широкие, квадратные, крепкие. Нижняя челюсть образует плавную дугу и заканчивается перед верхней. При сомкнутых челюстях выдающаяся вперед нижняя челюсть (перекус) смягчается вследствие своего изгиба. Этот изгиб необходим, чтобы избежать слишком сильного выдвижения нижней челюсти вперед.

Зубы

Резцы нижней челюсти ни в коем случае не могут стоять за верхними. Нижняя дуга зубов скруглена. Челюсти не должны быть сдвинуты вбок или искривлены. Расстояние между дугами резцов (отход) не может быть определенно точно; основное значение имеет то, чтобы верхняя и нижняя губы смыкались полностью, скрывая зубы.

Губы

Толстые, слегка вялые и черные; верхняя губа смыкается с нижней посередине и полностью закрывает зубы, которые никогда не должны быть видны. Верхняя губа в профиль спадающая и закруглённая. Язык не должен быть виден.

Щеки

Мускулатура щек хорошо развита, однако не выступающая.

Глаза

Живое выражение; низко посаженные глаза, довольно далеко удалены от мочки носа и прежде всего от ушей; темного цвета, довольно большие, явно округлые, слегка выпуклые и без каких-либо проблесков белка, когда животное смотрит вперед. Края век должны быть черными.

Уши

Большого размера, широкие у основания и округлые на кончиках. Высоко поставлены, однако не слишком близко друг к другу; несутся вертикально. Ушные раковины открыты вперед. Кожа должна быть тонкой и мягкой на ощупь.

Шея

Короткая, слегка изогнутая, без подвеса.

Корпус (туловище)

Линия верха — постепенно поднимается вверх до поясницы, а затем опускается к хвосту. Причина этой наиболее желательной линии является короткая поясница.

Спина — короткая и мускулистая.

Поясница — короткая и широкая.

Круп — наклонный.

Грудь — широкая, цилиндрической формы, очень глубокая; бочкообразные, сильно округлые ребра.

Живот и пах — подтянуты, однако не как у борзых.

Хвост

Короткий, низко посажен на крупе, прилегает к крестцу, у основания толстый; скрученный и сломанный от природы; к концу сужается. Даже в движении хвост должен оставаться ниже уровня основания. Относительно длинный (но не спускающийся ниже скакательного сустава) и сужающийся сломанный хвост допустим, но нежелателен.

Конечности

Передние конечности с крепкой и рельефной мускулатурой. Плечи короткие, плотные, мускулистые, косо поставленные, хорошо подвижные. Предплечья короткие, крепкие, прямые, поставлены строго вертикально. Локти плотно прижаты к корпусу, направлены строго назад. Пястья и запястья крепкие, короткие, отвесно поставленные.

Задние конечности при осмотре сзади прямые и параллельные друг другу. Бедра плотные, широкие, с плотной, рельефной мускулатурой. Углы суставов хорошо выражены. Плюсны и предплюсны короткие и крепкие. Скакательные суставы низко поставлены. Прибылых пальцев нет.

Лапы маленькие, круглые, в комке, слегка вывернуты кнаружи. Пальцы плотные, сжатые, сводистые, короткие, хорошо разъединённые. Когти короткие, крепкие, черные. Подушечки толстые, грубые, черные. Лапы задних конечностей менее округлые. У белых и пятнистых собак допустимо осветление когтей.

Движения

Свободные; конечности двигаются параллельно средней линии тела.

Недостатки и пороки

• Прямые или смещенные вперед скакательные суставы — при движении сустав постоянно выворачивается вперед. Редко встречающийся, но очень серьёзный порок.
• Высоко поднятый хвост; слишком длинный — хвост не должен по длине достигать скакательного сустава.
• Очень короткий хвост — полностью скрыт во впадине.
• Хвост, поднятый выше уровня спины (как у терьера), — часто встречающийся недостаток.
• Собака-«барабанщик» — быстрые движения негнущихся передних лап.
• Белые пятна на голове у тигровых и палевых собак — у этих окрасов разрешается лишь белая проточина, спускающаяся к носу.
• Вес менее 8 кг или более 15 кг.
• Узкий и плотно сжатый нос.
• Не сомкнутые впереди губы.
• Светлые глаза.
• Подвес на шее.
• Оттопыренные локти.
• Крапчатый окрас.
• Нескоординированные движения.

Тяжёлые недостатки (пороки):

• При сомкнутых челюстях видны резцы.
• При сомкнутых челюстях виден язык.
• «Барабанящая» собака (связанные движения передних конечностей).

Часто происходят проблемы с сердцем

Дисквалифицирующие пороки:

• Разноглазие.
• Заячья губа.
• Не чёрная мочка носа (за исключением белых и палевых собак — у данных окрасов разрешена пигментация мочки носа).
• Нижние резцы не стоят впереди верхних (прямой и ножницеобразный прикус).
• Клыки видны при сомкнутых челюстях.
• Не вертикально стоячие уши.
• Купированные уши, хвост и прибылые пальцы.
• Прибылые пальцы на задних конечностях.
• Окрасы: Чёрный, бело-чёрный, чёрный с подпалом, мышиный (серый/голубой), голубо-тигровый, шоколадный, тигровый шоколад, триколор, палевый с голубой маской, изабелловый и мерль.
• Безхвостость.
• Излишняя складчатость (как у шарпея; это может свидетельствовать о генетическом нарушении, либо же подвязка иной породы).
• У кобелей — отсутствует или не опустился в мошонку хотя бы один семенник*.

________________________

(*) У кобелей должны быть два нормально развитых семенника, которые полностью находятся в мошонке.

Темперамент

Тип поведения уравновешенный, подвижный. Собаки смелые, сообразительные, доброжелательные к людям. Индивидуалисты в отношениях с другими животными, могут проявить агрессивность. Достаточно сильные, c хорошей скоростью реакции. Хорошо дрессируются.

Сведения об уходе

Французские бульдоги относятся к некрупным породам собак и едят немного. При сбалансированном питании у них нет никаких пищевых аллергий, и рацион бульдога ничем не отличаются от рациона любой другой породы небольшого размера. Доступ к воде должен быть постоянно. При использовании сухого корма он должен быть премиум и супер-премиум класса (то есть качественного состава и правильного баланса).

Из-за короткой шерсти французские бульдоги чувствительны к холодам. Однако с ними можно спокойно гулять в мороз, давая больше возможности двигаться. Также можно использовать специальные комбинезоны. Стоит избегать сквозняков. Исключено содержание в вольерах.

Французский бульдог должен иметь постоянный контакт с человеком.

См. также

• Бульдог

Литература

• Д. Патрушев Французский бульдог // Мой друг собака : журнал. — М.: ООО «Издательство Энимал Пресс», 2012. — № 11. — С. 47-50.
• А. Фалкон Французский бульдог // Мой друг собака : Журнал. — М.: ООО «Издательство Энимал Пресс», 2012. — № 7. — С. 27.
• Е. Маханько Верные друзья // Французский бульдог (верность & отвага). Издательство: «Аквариум-Принт»; «Дом печати — ВЯТКА» 2005.

Ссылки

• [www.frbuldog.ru О французском бульдоге на frbuldog.ru]
• [www.frenchbulldog.ru/publications.html О французском бульдоге на frenchbulldog.ru]
• [www.frenchforyou.ru/index.php?go=Pages&in=cat&id=6 О французском бульдоге на frenchforyou.ru]
• [nkp-frenchbuldog.ru/article.html О французском бульдоге на nkp-frenchbuldog.ru]
• [www.frbu.ru/ О французском бульдоге на frbu.ru]

Отрывок, характеризующий Французский бульдог

Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.


Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.


Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.