Хатиб, Заки

Заки аль-Хатиб زكي الخطيب
Премьер-министр Сирии
1951 — 1951
Президент:	Хашим аль-Атаси
Министр Юстиции Сирии
с февраль 1928
Глава правительства:	Тадж ад-Дин аль-Хасани
Президент:	Хашим аль-Атаси
Министр юстиции
1941 — 1941
Глава правительства:	Хасан аль-Хаким
Президент:	Хашим аль-Атасси
Министр юстиции
декабрь 1949 — март 1951
Глава правительства:	Халед аль-Азем Назим аль-Кудси
Президент:	Шукри аль-Куатли
Рождение:	1887(1887)
Смерть:	24 апреля 1961(1961-04-24)
Партия:	Национальный блок, Партия Национального единства, Народная партия
Образование:	Университет Дамаска

Заки аль-Хатиб (араб. زكي الخطيب‎, 1887—1961) — сирийский юрист, политик, государственный деятель. Неоднократно занимал пост министра юстиции Сирии, трижды был членом сирийского парламента, в течение нескольких дней был премьер-министром страны.

Биография

Заки аль-Хатиб изучал юриспруденцию и гражданское управление в Стамбуле. В 1907-1916-м годах он служил в Дамаске на гражданской службе. В 1918-м году он сблизился с режимом короля Фейсала — в то время правителя Сирии, и стал главой разведки в Алеппо, проработав на этой должности до 1920-го года. После установления в Сирии режима французского мандата аль-Хатиб был переведён на менее значимую должность начальника сирийской почтовой службы. Впоследствии он занимал другие должности, но в 1927-м году подал в отставку в связи с разногласиями, возникшим у него с французского администрацией. В 1928-м году в течение трёх месяцев аль-Хатиб был членом ассамблеи, занимавшейся разработкой первой республиканской конституции Сирии. В феврале 1928-го года он впервые получил министерский портфель, возглавив министерство юстиции в правительстве Тадж ад-Дина аль-Хасани. В 1930-м году аль-Хатиб вступил в сирийский Национальный блок — одно из крупнейших политических движений Сирии того времени. По списку Блока аль-Хатиб в 1932-м и 1936-м годах избирался членом сирийского парламента. В 1939-м году аль-Хатиб вышел из Блока в связи с неспособностью организации предотвратить передачу санджака Александретты Турции, и присоединился к оппозиции, которую в то время возглавлял Абд ар-Рахман Шахбандар. Затем аль-Хатиб, по предложению Шахбандара, организовал Партию Национального единства, которая, по замыслу создателей, должна была объединить оппозиционные силы страны, однако этого не произошло. В 1941-м он вновь стал министром юстиции, теперь уже в правительстве Хасана аль-Хакима. После обретения Сирией независимости в 1946-м году, аль-Хатиб примкнул к Народной партии, находившейся в оппозиции к президенту Шукри Куатли. В 1947-м году он ещё раз был избран в парламент. В декабре 1949-го года аль-Хатиб в третий раз получил портфель министра юстиции, на этот раз в правительстве под руководством Халеда Азема, и сохранил его за собой в следующем правительстве Назима аль-Кудси. В ноябре 1949-го года он вновь принял участие в работе ассамблеи, разрабатывавшей конституцию страны. В сентябре 1950-го года аль-Хатиб в четвёртый раз был избран в парламент Сирии, а в 1951-м году президент Хашим аль-Атаси предложил ему сформировать правительство, однако аль-Хатибу не удалось достичь договорённости с сирийскими политическими партиями. После государственного переворота, совершённого в ноябре 1951-го года Адибом Шишакли, аль-Хатиб ушёл из политики. Заки аль-Хатиб скончался 24 апреля 1961-го года.

См. также

• Список премьер-министров Сирии
• Французский мандат в Сирии и Ливане

Ссылки

• [www.syrianhistory.com/People/key/Zaki+al-Khatib Заки аль-Хатиб на сайте syrianhistory.com]

Отрывок, характеризующий Хатиб, Заки

«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.