Христианско-демократическая партия (Сальвадор)

Христианско-демократическая партия
исп. Partido Demócrata Cristiano
Лидер:	Rodolfo Antonio Parker Soto
Дата основания:	25 нотября 1960 (ХДП) 2011 (Партия надежды)
Идеология:	Христианская демократия, центризм
Интернационал:	Центристский демократический интернационал Христианско-демократическая организация Америки
Мест в Законодательной ассамблее:	1 / 84

К:Политические партии, основанные в 1960 году

Христианско-демократическая партия (ХДП; исп. Partido Demócrata Cristiano, PDC) — политическая партия Сальвадора. Состоит в Центристском демократическом интернационале.

Демократическая оппозиция военному режиму

Христианско-демократическая партия была основана 25 ноября 1960 года, выражала интересы среднего класса. Выступала за социально-экономические реформы и демократию, стала основной партией оппозиции военному режиму, занимая левоцентристские позиции. Лидером партии стал Авраам Родригес, в мае 1961 года на пост генерального секретаря на первом съезде партии был избран Хосе Наполеон Дуарте.

В 1964 году проводились парламентские выборы по новой Конституции, облегчившей оппозиции получение депутатских мандатов. ХДП получила 26,1 % голосов, 14 из 52 депутатских мест и заняла второе место после победившей проправительственной Партии национального примирения.

Результаты ХДП на парламентских выборах (2 место):

• 1964 — 26,1 %, 14 мест
• 1966 — 31,2 %, 15 мест
• 1968 — 43,3 %, 19 мест
• 1970 — 27 %, 16 мест

В 1964 году Хосе Наполеон Дуарте был в первый раз избран на двухлетний срок мэром Сан-Сальвадора. Этот пост он занимал в 1964—1970, переизбираясь на выборах в 1966 и 1968. Основной целью его администрации было создание новых школ и обеспечение таких необходимых услуг как освещение улиц, канализационные системы и мусорные коллекторы. Благодаря успешной деятельности на этом посту он приобрёл общенациональную известность. После того как он не стал выдвигать свою кандидатуру в 1970—1976 и 1979—1988 годах Сан-Сальвадором также управляли представители ХДП.

На президентских выборах 1967 кандидат ХДП Авраам Родригес набрал 21,62 % и занял второе место, уступив официальному кандидату генералу Фиделю Санчесу Эрнандесу.

В октябре 1971 года был образован «Национальный союз оппозиции», в который вошли ХДП, социал-демократическое «Национальное революционное движение» и связанный с коммунистами «Национальный демократический союз». «Национальный союз оппозиции» выдвинул на президентских выборах 20 февраля 1972 года кандидатом в президенты Хосе Наполеона Дуарте. Однако на выборах, сопровождавшихся многочисленными нарушениями, победил правительственный кандидат полковник Артуро Армандо Молина, набравший по официальным данным 43,4 %. Дуарте получил 42,1%. Это вызвало острый политический кризис и попытку вооружённого переворота, предпринятую 25 февраля 1972 группой молодых офицеров (бои в столице продолжались 18 часов). Дуарте поддержал восставших, был арестован, затем эмигрировал в Венесуэлу.

На парламентских выборах 12 марта 1972 «Национальный союз оппозиции» занял второе место и получил 8 мест, набрав 22,7 %.

На парламентских выборах 1974 «Национальный союз оппозиции» занял второе место и получил 15 мест. Выборы 1976 и 1978 он бойкотировал, в 1976 проправительственная Партия национального примирения получила все места, а в 1978 50 мест из 54.

На президентских выборах 1977 года «Национальный союз оппозиции» выдвинул кандидатом в президенты отставного полковника Эрнесто Антонио Кларамонта, прославившегося как участник Футбольной войны, а кандидатом в вице-президенты христианского демократа мэра столицы в 1974—1976 Хосе Антонио Моралеса. Выборы 20 февраля 1977 года не принесли неожиданностей — генерал Карлос Умберто Ромеро был провозглашён избранным ещё до окончательного подсчёта голосов. Наблюдателями были отмечены массовые нарушения, «Национальный союз оппозиции», полковник Кларамонт и Моралес обвинили власти в фальсификации выборов. Тысячи недовольных собрались на площади Ла Либертад и в одноимённом парке с требованием отмены результатов голосования. Генерал Карлос Умберто Ромеро как министр общественной безопасности выступил с заявлением, что выборы были честными и ввёл в стране осадное положение на 30 дней. 28 февраля 1977 года Ромеро отдал силам безопасности приказ разогнать оппозиционеров. В ходе операции силы армии и полиции при поддержке танков окружили парк и открыли огонь по протестующим. К утру следующего дня погибли более 50 человек, сотни были ранены. 1 июля 1977 года генерал Ромеро принёс присягу как президент Сальвадора, его противника полковника Кларамонта выслали в Коста-Рику.

Между левыми радикалами и ультраправыми

15 октября 1979 произошёл военный переворот, президент Ромеро был свергнут. Военные сформировали Революционную правительственную хунту в составе двух армейских офицеров (левого по своим взглядам Адольфо Арнальдо Махано и правого Хайме Абдул Гутьеррес) и трёх левых политиков, выступивших с программой проведения аграрной реформы, национализации банков, запрета деятельности частных военизированных формирований.

Воспользовавшись ситуацией и победой Сандинистской революции в Никарагуа, леворадикальные вооружённые организации объединились во Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти и начали вооружённые акции с целью завоевания власти. Активизировалась деятельность военизированных ультраправых «эскадронов смерти», которые в союзе с преобладавшими в армии правыми офицерами начали репрессии против леворадикалов и их реальных или предполагаемых союзников. В начавшейся гражданской войне ХДП как влиятельная сила в центре политического спектра сыграла важную роль, выступая за наведение конституционного порядка, национальное примирение, утверждение демократии, социально-экономические реформы. В 1980 сначала Хосе Антонио Моралес, затем 3 марта вернувшийся из эмиграции Хосе Наполеона Дуарте вошли в состав Революционной правительственной хунты. В декабре Дуарте возглавил хунту. В своей деятельности на этом посту и впоследствии Дуарте пользовался поддержкой США, не желавших появления новой Кубы и выступавших против террора эскадронов смерти, дискредитировавшего власть Сальвадора и на международном уровне и в глазах американских избирателей. В последующие полтора года правительству под руководством Дуарте удалось не только сохранить военное преимущество и удержать власть, но и провести 28 марта 1982 года выборы в Учредительную ассамблею, на которых ХДП заняла первое место, набрав 40,2 % и получив 24 из 60 мест. 29 апреля 1982 года ассамблея избрала президентом Альваро Маганья (депутаты ХДП поддержали его кандидатуру), которому 2 мая 1982 года Дуарте передал власть и ушёл в отставку.

Альваро Маганья в июне 1982 сформировал «правительство национального единства». 8 мест в правительстве получили консерваторы (Партия национального примирения) и крайне правые — Националистический республиканский альянс (АРЕНА), «партия эскадронов смерти» Роберто д’Обюссона, 3 поста заняли представители ХДП и 3 поста были отданы независимым.

23 декабря 1983 года вступила в силу новая Конституция страны. Прямые президентские выборы состоялись в два тура, 25 марта и 6 мая 1984 года. Кандидат ХДП Дуарте выступал за ограниченный диалог с партизанами на условии признания конституционной власти, обещал добиться соблюдения прав человека и сформировать президентскую комиссию для расследования деятельности «эскадронов смерти». Дуарте занял в первом туре первое место, набрав 43,41 %. Во втором туре он набрал 53,59 %, победив представителя правых экстремистских сил Роберто д’Обюссона, и стал первым в истории страны демократически избранным президентом за последние 50 лет. Дуарте победил в 4 из 14 департаментов, и вывели его на первое место в основном голоса жителей столицы. На парламентских выборах 31 марта 1985 ХДП получила 52,4 % голосов и 33 из 60 мест.

Относительная политическая неудача партии АРЕНА, занявшей на президентских и парламентских выборах 2 место, способствовала её дрейфу к центру, она стала акцентировать приверженность представительному правлению, правам человека. В 1985 во главе партии д’Обюссона сменил умеренный политик Альфредо Кристиани. Для ХДП это обернулось потерей голосов справа. На парламентских выборах 1988 она заняла 2 место, получив 35,1 % голосов и 22 места. АРЕНА получила 31 место из 60. На президентских выборах 1989 Альфредо Кристиани победил в первом туре, кандидат ХДП министр иностранных дел Фидель Чавес Мена набрал 36,5 %.

Процесс национального примирения в Никарагуа способствовал дрейфу к центру и ФНОФМ. 25 февраля 1990 года в Никарагуа состоялись свободные выборы президента и Национальной ассамблеи, сандинисты, оказывавшие поддержку ФНОФМ, потерпели поражение. 13 марта 1990 года представители ФНОФМ объявили о прекращении атак объектов гражданской инфраструктуры и сообщили о том, что готовы начать переговоры с правительством. 31 декабря 1991 представители правительства и повстанцев подписали соглашения об окончании гражданской войны, ФНОФМ распустил вооружённые отряды, преобразовался в легальную политическую партию, включился в демократический процесс на условии признания конституционной власти.

На современном этапе

20 марта 1994 состоялись очередные президентские и парламентские выборы, в них впервые принял участие ФНОФМ. Для ХДП это обернулось потерей голосов слева, она заняла 3 место на обоих выборах, Фидель Чавес Мена получил на президентских 16,4 %, на парламентских партия получила 17,87 % и 18 мандатов. На этих выборах сложилась современная двухполюсная система, где правым полюсом является АРЕНА, а левым — ФНОФМ. Постепенный отток избирателей к правому и левому полюсам привёл к дальнейшему снижению электоральной поддержки ХДП.

На президентских выборах 2004 совместный кандидат Объединённого демократического центра и ХДП набрал 3,9 %. В соответствии с законом партия должна была быть распущена, т. к. её кандидат не набрал необходимый минимум голосов, но ей было разрешено участвовать в следующих выборах согласно специальному указу; этот указ был признан неконституционным 30 апреля 2011 года, и партия была распущена. После этого партия была воссоздана под названием Партия надежды (исп. Partido de la Esperanza). В 2012 Партия надежды сменила название на Христианско-демократическая партия.

На парламентских выборах 2015 года ХДП получила 2,47 % голосов и 1 депутатское место.

Отрывок, характеризующий Христианско-демократическая партия (Сальвадор)

– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.