Цастров, Генрих Адольф

Генрих Адольф фон Цастров
нем. Heinrich Adolf von Zastrow
Дата рождения	11 августа 1801(1801-08-11)
Место рождения	Данциг
Дата смерти	12 августа 1875(1875-08-12) (74 года)
Место смерти	Шёнеберг
Принадлежность	Пруссия Пруссия
Род войск	пехота
Звание	генерал от инфантерии
Сражения/войны	Датско-прусская война (1848—1850), Австро-прусско-итальянская война, Франко-прусская война

Генрих Адольф фон Цастров (нем. Heinrich Adolf von Zastrow, 1801—1875) — прусский генерал от инфантерии, участник Франко-прусской войны 1870—1871 годов.

Биография

Родился в Данциге 11 августа 1801 года, происходил из старинного прусского дворянского рода, сын полковника. В 1815 году был зачислен в Берлинский кадетский корпус, из которого выпущен 1 октября 1819 года в Отдельный гвардейский пехотный полк.

С 1823 по 1825 год Цастров проходил курс наук в Высшей военной школе. В 1826 году был прикомандирован к Инженерному корпусу. В 1828 году он опубликовал своей первый научный труд «Справочник по основным системам и типам укреплений» (2-е издание в 1839 году, 3-е издание в 1854 году). В 1839 году Цастров в качестве военного советника был командирован в Турцию, где провёл три года.

По возвращении он был произведён в капитаны и зачислен в 1-й гвардейский полк, служил по ведомству Генерального штаба.

В 1848 году Цастров с отличием принимал участие Шлезвигской войне. В апреле 1850 года он получил в командование батальон в бывшем королевском полку № 2 и был назначен комендантом города Штральзунд.

Произведённый в подполковники 28-го пехотного полка он переехал в Аахен, затем находился в Берлине в звании полковника и командира гвардейского гренадерского полка императора Александра II. С 1858 года командовал 19-й пехотной бригадой.

В Австро-прусскую войну 1866 года Цастров был уже генерал-лейтенантом и командиром 11-й дивизии. Накануне сражения при Кёниггреце Цастров получил в командование 6-й армейский корпус.

В кампанию 1870—1871 года против Франции Цастров командовал 7-м и 12-м армейскими корпусами. Отличился в сражениях при Гравелоте, Шпихерне, Коломбей и при осаде Меца.

По окончании войны он был назначен членом Государственной комиссии обороны в Берлине, однако плохое состояние здоровья не позволило Цастрову продолжать службу и в 1872 году он вышел в отставку.

Скончался 12 августа 1875 года в больнице в Шёнеберге.

Написал «Geschichte der beständigen Befestigungskunst» (Лейпциг, 1854); перевёл на немецкий язык книгу Вобана «Traité de l’attaque des places»; издал анонимно «Carnot und die neuere Befestigung».

Литература

• Adolf Häckermann. Zastrow, Heinrich Adolf von // Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). — Bd. 44. — Lpz.: Duncker & Humblot, 1898. — S. 717—719. (нем.)
• Цастров, Генрих Адольф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Цастров, Генрих Адольф

Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.