Чемпионат Европы по волейболу среди женщин 1991
Поделись знанием:
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
| Чемпионат Европы по волейболу среди женщин 1991 | |
| Women's Volleyball European Championship 1991 | |
| Данные турнира | |
|---|---|
| Даты проведения: | |
| Количество команд: |
12 |
| Стадионы: |
3 |
| Итоговая расстановка | |
| Чемпион: | |
| Серебряный призёр: | |
| Бронзовый призёр: | |
| Статистика турнира | |
| Сыграно матчей: |
38 |
| Игрок турнира: | |
| ← 1989 ... 1993 → | |
17-й чемпионат Европы по волейболу среди женщин прошёл с 28 сентября по 6 октября 1991 года в трёх городах Италии с участием 12 национальных сборных команд. Чемпионский титул в 13-й раз в своей истории и во второй раз подряд выиграла сборная СССР.
Содержание
Команды-участницы
- Италия — страна-организатор;
- СССР, Германия[1], Румыния — по итогам чемпионата Европы 1989 года;
- Чехословакия, Болгария, Греция, Польша, Албания, Нидерланды, Югославия, Франция — по итогам квалификации.
Квалификация
Система проведения чемпионата
12 финалистов чемпионата Европы на предварительном этапе были разбиты на две группы. По две лучшие команды из групп стали участниками плей-офф за 1—4-е места. Итоговые 5—8-е места также по системе плей-офф разыграли команды, занявшие в группах 3—4-е места.
Предварительный этап
Группа А (Равенна)
| М | Команда | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | И | В | П | С/П | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  СССР
|
3:0 | 3:0 | 3:0 | 3:0 | 3:0 | 5 | 5 | 0 | 15:0 | 10 | |
| 2 |  Италия
|
0:3 | 3:0 | 3:0 | 3:0 | 3:0 | 5 | 4 | 1 | 12:3 | 9 | |
| 3 |  Болгария
|
0:3 | 0:3 | 3:1 | 3:1 | 3:1 | 5 | 3 | 2 | 9:9 | 8 | |
| 4 |  Греция
|
0:3 | 0:3 | 1:3 | 3:2 | 3:1 | 5 | 2 | 3 | 7:12 | 7 | |
| 5 |  Франция
|
0:3 | 0:3 | 1:3 | 2:3 | 3:0 | 5 | 1 | 4 | 6:12 | 6 | |
| 6 |  Албания
|
0:3 | 0:3 | 1:3 | 1:3 | 0:3 | 5 | 0 | 5 | 2:15 | 5 |
- 28 сентября: Греция — Франция 3:2 (15:9, 8:15, 10:15, 15:5, 15:13); СССР — Болгария 3:0 (15:7, 15:2, 15:11); Италия — Албания 3:0 (15:3, 15:12, 15:1).
- 29 сентября: СССР — Франция 3:0 (15:6, 15:11, 15:13); Италия — Болгария 3:0 (15:7, 15:9, 15:9); Греция — Албания 3:1 (15:7, 6:15, 15:8, 16:14).
- 30 сентября: Болгария — Франция 3:1 (12:15, 16:14, 15:9, 15:9); СССР — Албания 3:0 (15:2, 15:7, 15:6); Италия — Греция 3:0 (15:1, 15:6, 15:7).
- 1 октября: Италия — Франция 3:0 (15:6, 15:6, 15:12); СССР — Греция 3:0 (15:7, 15:2, 15:3); Болгария — Албания 3:1 (15:7, 6:15, 15:11, 15:3).
- 2 октября: Болгария — Греция 3:1 (13:15, 15:5, 15:7, 15:3); Франция — Албания 3:0 (15:4, 15:1, 15:9); СССР — Италия 3:0 (15:6, 15:6, 15:9).
Группа В (Бари)
| М | Команда | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | И | В | П | С/П | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  Нидерланды
|
2:3 | 3:0 | 3:0 | 3:0 | 3:0 | 5 | 4 | 1 | 14:3 | 9 | |
| 2 |  Германия
|
3:2 | 3:1 | 1:3 | 3:0 | 3:0 | 5 | 4 | 1 | 13:6 | 9 | |
| 3 |  Румыния
|
0:3 | 1:3 | 3:1 | 3:1 | 3:0 | 5 | 3 | 2 | 10:8 | 8 | |
| 4 |  Чехословакия
|
0:3 | 3:1 | 1:3 | 3:2 | 3:0 | 5 | 3 | 2 | 10:9 | 8 | |
| 5 |  Польша
|
0:3 | 0:3 | 1:3 | 2:3 | 3:2 | 5 | 1 | 4 | 6:14 | 6 | |
| 6 |  Югославия
|
0:3 | 0:3 | 0:3 | 0:3 | 2:3 | 5 | 0 | 5 | 2:15 | 5 |
- 28 сентября: Польша — Югославия 3:2 (13:15, 11:15, 15:4, 15:7, 15:5); Нидерланды — Чехословакия 3:0 (17:15, 17:15, 15:13); Германия — Румыния 3:1 (15:4, 15:6, 12:15, 15:12).
- 29 сентября: Нидерланды — Польша 3:0 (15:7, 15:8, 15:4); Чехословакия — Германия 3:1 (15:11, 3:15, 15:10, 15:3); Румыния — Югославия 3:0 (15:9, 15:7, 15:2).
- 30 сентября: Чехословакия — Польша 3:2 (15:8, 3:15, 15:9, 9:15, 15:6); Нидерланды — Румыния 3:0 (15:10, 15:7, 15:11); Германия — Югославия 3:0 (15:6, 15:2, 15:1).
- 1 октября: Румыния — Чехословакия 3:1 (15:11, 15:10, 6:15, 15:2); Нидерланды — Югославия 3:0 (15:4, 15:4, 15:1); Германия — Польша 3:0 (15:12, 15:8, 15:10).
- 2 октября: Германия — Нидерланды 3:2 (12:15, 16:14, 15:4, 14:16, 15:13); Румыния — Польша 3:1 (15:13, 16:17, 15:4, 15:11); Чехословакия — Югославия 3:0 (15:3, 15:6, 15:2).
Плей-офф (Рим)
Полуфинал за 1—4 места
- Нидерланды — Италия 3:1 (12:15, 15:6, 15:7, 16:14)
- СССР — Германия 3:0 (15:6, 15:3, 15:11)
Полуфинал за 5—8 места
- Румыния — Греция 3:1 (15:9, 15:8, 5:15, 15:10)
- Чехословакия — Болгария 3:1 (15:5, 15:7, 14:16, 15:12)
Матч за 7-е место
- Болгария — Греция 3:2 (15:12, 15:11, 12:15, 11:15, 15:13)
Матч за 5-е место
- Чехословакия — Румыния 3:1 (15:10, 5:15, 16:14, 15:10)
Матч за 3-е место
- Германия — Италия 3:1 (9:15, 15:8, 15:7, 15:10)
Финал
- СССР — Нидерланды 3:0 (15:4, 15:2, 15:3)
Итоги
Положение команд
| 1. СССР
|
7. Болгария
|
| 2. Нидерланды
|
8. Греция
|
| 3. Германия
|
9—10. Франция
|
| 4. Италия
|
9—10. Польша
|
| 5. Чехословакия
|
11—12. Албания
|
| 6. Румыния
|
11—12. Югославия
|
Призёры
СССР: Валентина Огиенко, Елена Чебукина, Татьяна Сидоренко, Ирина Ильченко, Марина Панкова, Светлана Корытова, Елена Батухтина, Наталья Морозова, Инна Дашук, Галина Лебедева, Светлана Василевская, Инесса Емельянова. Главный тренер — Николай Карполь.
Нидерланды: Синта Бурсма, Эрна Бринкман, Хелен Крилард, Марьолейн де Йонг, Кирстен Глейс, Афке Хамент, Фемке Хукстра, Вера Кунен, Ирена Маховчак, Маделон Маурисе, Ингрид Пирсма, Хенриетте Версинг. Главный тренер — Петер Мёрфи.
Германия: Майке Арльт, Силке Ягер, Сусанне Ламе, Михаэла Люкнер, Уте Штеппин, Инес Пианка, Ариане Радфан, Констанц Радфан, Ренате Рик, Кристина Шульц, Карин Стейарт, Брит Видеман. Главный тренер — Зигфрид Кёлер.
Индивидуальные призы
- MVP: Ирина Ильченко
- Лучшая нападающая: Хенриетте Версинг
- Лучшая связующая: Марина Панкова
Напишите отзыв о статье "Чемпионат Европы по волейболу среди женщин 1991"
Примечания
- ↑ Сборная Германии заняла среди команд-участниц место сборной ГДР.
Ссылки и источники
- [www.todor66.com/volleyball/Europe/Women_1991.html Архив волейбольных результатов] (англ.)
- Волейбол. Энциклопедия/Сост. В. Л. Свиридов, О. С. Чехов. Томск: Компания «Янсон» — 2001.
Отрывок, характеризующий Чемпионат Европы по волейболу среди женщин 1991
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
