Фавье, Шарль Николя

Шарль Николя Фавье

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Шарль Николя Фавье (фр. Charles Nicolas Fabvier; 10 декабря 1782, Понт-а-Муссон, — 15 сентября 1855, Париж) — французский политический деятель и филэллин, барон.

Революция и Империя

Во время якобинского террора Фавье ещё мальчиком был арестован вместе с матерью, - но вскоре освобожден. Учился в Политехнической школе (École Polytechnique). В 1804 г. вступил в 1-й Артиллерийский полк, принимал участие в Наполеоновских войнах. В неудачной для французов битве при Дирнштейне (11 ноября 1805 года) он своей отвагой спас корпус Мортье от окончательного уничтожения.

В 1807 году служил в Далмации под начальством маршала Мармона, который сделал его своим адъютантом. Тогда же был послан в Константинополь для укрепления турецкой столицы против ожидавшегося нападения англичан, затем в Персию, где он укрепил Исфаган (Испагань) на случай войны с Россией.

В 1811 году отправился в Испанию, где принял участие в нескольких сражениях. После неудачной Арапильской битвы (22 июля 1812 года), в которой был тяжело ранен Мармон, последний отправил Фавье к императору с подробным донесением о положении вещей. Фавье нагнал Наполеона уже на подъезде к Бородино и принял участие в Бородинской битве, в которой потерял правую ногу. Через несколько месяцев, однако, он вновь поступил в армию.

В марте 1814 года он, находясь под командой Мармона, защищал Париж; 31 марта был послан для заключения капитуляции Парижа, которую и подписал от имени маршалов Мармона и Мортье.

Реставрация

После реставрации Бурбонов он присоединился к ним. Во время «Ста дней» он не принял поста, предложенного ему Наполеоном, но всё-таки вёл себя несколько двусмысленно и возбудил неудовольствие Людовика XVIII. В 1817 году он вместе с Мармоном был отправлен в Лион для расследования волнений и для их умиротворения. Его расследование было ведено с таким беспристрастием и настолько задело многих высокопоставленных лиц, что продолжение службы оказалось для него невозможным. Он занялся торговыми делами.

Полиция подозревала его в участии в политических заговорах и в 1822 году продержала его два месяца в тюрьме, но по недостатку улик освободила.

В 1823 году он отправился в Испанию и поступил там на военную службу к революционному испанскому правительству. Когда войска Людовика XVIII вступили в пределы Испании, Фавье сражался против них. После вступления французов в Мадрид Фавье бежал в Грецию.

Греция

Принял у греческого полковника П. Родиоса командование Первым регулярным полком греческой армии, состоявшем из греков и добровольцев-филэллинов, во главе которого он принял участие в военных действиях против турок на Пелопоннесе. Греки нарекли французского искателя приключений: Κάρολος Φαβιέρος. В 1825 году он был послан греческим правительством в Англию, Германию, Швейцарию и Италию с целью побудить правительства к активному заступничеству за греков и вместе с тем для пропаганды филэллинизма.

В августе 1826 года Фавье двинулся к Афинам, которым угрожали войска Решида-паши; разбитый при Хайдаре, он должен был отступить, но в декабре вернулся с отрядом в 500 человек, ночью пробился через расположение турецких войск - и укрепился в Акрополе, который защищал вплоть до июня 1827 года. Мужественная защита Акрополя оказала громадную услугу делу освобождения Греции. Тем не менее его сдача и затем неудачная экспедиция на остров Хиос (1828) подорвала популярность Фавье среди греков, тем более, что Фавье принял участие в политических интригах, агитируя за молодого герцога Немурского как кандидата на греческий престол. Когда в Грецию был отправлен французский отряд, Фавье был к нему прикомандирован.

В 1830 году он принял участие в Июльской революции против Карла X, после чего был некоторое время начальником Генерального штаба парижской национальной гвардии.

После революции 1848 года временное правительство отправило его посланником в Константинополь. В 1849 году избран в законодательное собрание.

После его смерти в Афинах воздвигнута в его честь статуя.

Написал «Journal des opérations du VI corps pendant la campagne de 1814 en France» (П., 1819).

Библиография

• Debidour, «Le général F., sa vie et ses écrits», в «Annales de l’Est» (1892).
• Фавье, Шарль Николя // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Фавье, Шарль Николя

Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.