Шеин, Сергей Павлович
Сергей Павлович Шеин (8 августа 1857 — 15 мая 1905) — русский морской офицер, капитан 1-го ранга, герой Цусимского сражения.
Содержание
Биография
- 16 апреля 1875 — Поступил в Морской Корпус.
- 1 апреля 1878 — Гардемарин.
- 30 августа 1879 — Мичман.
- 1 января 1884 — Лейтенант.
- 27 сентября 1891 — Адъютант управляющего Морским министерством.
- 6 декабря 1894 — Капитан 2-го ранга «за отличие по службе».
- 13 июня 1896 — 28 февраля 1898 — Старший офицер крейсера 1-го ранга «Рюрик».
- 1 июня 1898 — Морской агент во Франции.
- 6 декабря 1902 — Капитан 1-го ранга «за отличие по службе».
- 5 февраля 1901 — 7 октября 1902 — Командир канонерской лодки «Храбрый».
- 6 апреля 1903 — Командир крейсера 1-го ранга «Светлана».
Участвовал в Цусимском походе и сражении в качестве начальника разведывательного отряда. Погиб в бою 15 мая 1905 года. Исключен из списков 6 июня 1905.
Сергей Павлович был женат на фрейлине княжне Екатерине Александровне Урусовой, дочери камергера Александра Михайловича Урусова и Леониллы Лазаревны Лазаревой, правнучке князя А. М. Урусова и внучке генерал-лейтенанта Л. Е. Лазарева. После трагической гибели супруга Екатерина Александровна не снимала траур, посвятив себя благотворительности. Она построила церковь в имении мужа, больницу в семейном имении Лапотково (Крапивенский уезд Тульская губерния) и т. д[1].
Отличия
- Бронзовая медаль за труды в проведении первой российской переписи населения (1897)
- Орден Святой Анны II степени
- Орден Святого Станислава II степени.
Напишите отзыв о статье "Шеин, Сергей Павлович"
Примечания
- ↑ Пушкин Е. А. Лапотково. — В: Усадьба в прошлом и настоящем // Столица и усадьба. — 1915. — № 28.</span>
</ol>
Ссылки
- Чегодаев-Саконский А. П. [militera.lib.ru/memo/russian/chegodaev_sakonsky_ap/07.html На «Алмазе» (от Либавы через Цусиму — во Владивосток)]
Это заготовка статьи о военном деятеле. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Шеин, Сергей Павлович
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…