Шипова, Надежда Павловна

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Шипова и Шульц

Надежда Павловна Шульц
Имя при рождении:	Надежда Павловна Шипова
Род деятельности:	начальница Царскосельского училища девиц духовного звания
Место рождения:	имение Бельково, Солигаличский уезд, Костромская губерния
Место смерти:	Царское Село, Санкт-Петербургская губерния
Отец:	Павел Антонович Шипов
Мать:	Елизавета Сергеевна Шулепникова
Супруг:	Антон-Отто-Леопольд Александрович фон Шульц
Дети:	Павел, Елизавета, Сергей

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Надежда Павловна Шипова, в замужестве фон Шульц (1792, имение Бельково, Костромская губерния — 12 [24] сентября 1877, Царское Село, Санкт-Петербургская губерния) — первая начальница Царскосельского училища девиц духовного звания, действительная статская советница; сестра начальницы Смольного института благородных девиц, статс-дамы М. П. Леонтьевой.

Биография

Родилась в имении Бельково Солигаличского уезда Костромской губернии, в семье надворного советника Павла Антоновича Шипова и Елизаветы Сергеевны (урождённой Шулепниковой). Семья Шиповых дала для России немало добрых русских деятелей. У Надежды было пять братьев и три сестры: Сергей (1790—1876), Иван (1793—1845), Мария (1792—1874), Елизавета (1796—1883), Александр (1800—1878), Домна (1802—1862), Дмитрий (1805—1882), Николай (1806—1887).

Первый педагогический опыт приобрела в заботах о своих братьях. В 1811 году окончила с золотым шифром Санкт-Петербургское училище ордена Святой Екатерины.

Вместе с сестрой Елизаветой Павловной была инициатором создания в России училищ для дочерей духовенства; они же написали устав и программу училища. С открытием первого в России Царскосельского училища девиц духовного звания (1843) была назначена его начальницей и выполняла эти обязанности до конца жизни, более 34 лет. Её сестра Елизавета Павловна была начальницей Солигаличского (впоследствии Ярославского) училища девиц духовного звания.

Скончалась в Царском Селе 12 (24) сентября 1877 года на 85-м году жизни. Похоронена в Новодевичьем монастыре.

Семья

Отец — Павел Антонович Шипов (31.12.1769 — 3.3.1844), капитан Нарвского пехотного полка, с 1826 — секунд-майор в отставке; надворный советник, предводитель дворянства Солигаличского уезда, депутат Судайского дворянства; похоронен в селе Лосево (ныне — Солигаличского района Костромской области).

Мать — Елизавета Сергеевна Шулепникова (? — 1808).

Муж — Антон-Отто-Леопольд Александрович фон Шульц (3 [14] марта 1792 — 27 июля [8 августа] 1842), выпускник Дерптского университета, доктор медицины; военный врач, участник заграничного похода (1813); главный штаб-лекарь Московской полиции (1817—1825), член Медицинской конторы (1827—1833); вице-директор отделения общего управления в Царстве Польском (1839—1841); убит возмутившимися крестьянами в своём имении в Костромской губернии.

Дети:

• Павел (1831—1905)
• Елизавета (1833-?)
• Сергей (1837—1910).

Просветительская работа

Не будучи педагогом-теоретиком, в вопросах воспитания руководствовалась главным образом верой и патриотическим чувством. Стараясь пробудить в воспитанницах желание приносить пользу и делать добро, считала расширение умственного кругозора необходимым условием развития лучших сердечных качеств. Не допускала заниматься в училище работами для продажи; цель работы воспитанниц должна была быть бескорыстна и состоять исключительно в желании помочь ближнему, сделать добро, принести пользу; устраивала в училище работы в пользу пострадавших при различных бедствиях.

Всегда присутствовала в старших классах на прочтении некоторых сочинений: «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина (чтение 13 томов длилось почти 2 года), историко-патриотических романов и т. п.

С выпускницами училища поддерживала переписку, следила за их судьбой и деятельностью.

Сочинения

• Шульц Н. П. фон. Притчи евангельские, приспособленные к понятию детей : Подражание фр. соч. г-жи Алиды де-Савиньяк. — М.: тип. А. Семена при Медико-хирург. акад., 1836. — 310 с.
  •  — [2-е изд.] — СПб. : тип. Я. Трея, 1853. — 208 с.
  •  — 3-е изд. — СПб. : С. А. Шипов-Шульц, 1895. — 8+192 с.

Литература

• Воспоминания об училище конца первого и начала второго двадцатипятилетия жизни его : Посвящается памяти незабв. первой начальницы его Надежды Павловны фон-Шульц. — СПб. : тип. В. Киршбаума, 1893. — 28 с.
• Победоносцев К. П. [dugward.ru/library/pobedonoscev/pobedonoscev_vechnaya_pamyat.html#002 Надежда Павловна Шипова] // Вечная память : Воспоминания о почивших. — 2-е изд. — М., 1899. — 114 с.
• Победоносцев К. П. Надежда Павловна Шульц : Некролог. — СПб. : тип. В. Ф. Пуцыковича, 1877. — 16 с. — (Отд. отт. из № 25-26 журн. «Гражданин»).
• А. Г. Шульц-фон, Надежда Павловна // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб., 1911. — Т. 23: Шебанов — Шютц. — С. 529.

Ссылки

• Дудин В. А. [soligalich.prihod.ru/2013/08/01/dudin-v-a-n-p-shulc-shipova-1792-1877-pervaya-nachalnica-carskoselskogo-uchilishha-devic-duxovnogo-zvaniya/ Н. П. Шульц (Шипова) (1792—1877) первая начальница Царскосельского училища девиц духовного звания]. Солигаличское благочиние (1 августа 2013). Проверено 29 января 2016.

Отрывок, характеризующий Шипова, Надежда Павловна

Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.