Школа-коммуна

Школы-коммуны — учебно-воспитательные заведения интернатного типа, появившиеся в 1918 году в РСФСР в соответствии с «Положением о единой трудовой школе РСФСР». В основном входили в систему опытно-показательных учреждений (ОПУ) Наркомпросов республик, на практике разрабатывая советскую педагогику и идею трудовой школы.

Были школы-коммуны 1-й ступени (4-7 лет обучения) и 2-й ступени (9 лет обучения). Иногда при них имелись детский сад и профшкола. В школы-коммуны принимались дети красноармейцев, бедняков, сироты и др., которые жили на полном государственном обеспечении, находясь в школе весь год. Школы-коммуны располагались в основном в сельской местности. Они могли иметь земельные участки, сельскохозяйственный инвентарь, скот, учебно-производственные мастерские. Согласно «Казахстан. Национальная энциклопедия», школы-коммуны хорошо подходят для кочевых и полукочевых народов.

В 1923 году насчитывалось 178 школ-коммун. К началу 1930-х годов школы-коммуны почти все были преобразованы в школы колхозной молодёжи и обычные школы. Среди лучших были школы-коммуны: им. П. Н. Лепешинского в Москве, им. К. Либкнехта в посёлке Луначарское под Ташкентом, им. Октябрьской революции в Одессе, Знаменская в Вятской губернии и др.

В школе-коммуне для трудновоспитуемых подростков происходит действие повести Г. Белых и Л. Пантелеева «Республика ШКИД» (1926).

Литература

• Баранова Т. И. Трудовая опытно-показательная. Опыт построения школы-коммуны им. К. Либкнехта в пос. Луначарское (1918—1931). — Таш., 1976.
• [www.madenimura.kz/ru/culture-legacy/books/book/kazahstan-nacionalnaa-enciklopedia-5-tom?category=all&page=438 Школы-коммуны] // Казахстан. Национальная энциклопедия. — Алма-Ата: «Мәдени Мұра» — «Культурное наследие Казахстана», 2006. — Т. 5. — С. 438. — 561 с. — ISBN 9965-9908-5-9.
• Кондаков А. И. Школы-коммуны. Опыт уч.-воспитат. работы Знаменской школы-коммуны Вятской губ. (1918—1925). — М., 1961.
• Школы-коммуны // Российская педагогическая энциклопедия, в 2 т. — Т. 2 (М-Я) / гл. ред. А. П. Горкин. — М.: Большая российская энциклопедия, 1999. ISBN 5-85270-286-2
• Школы-коммуны Наркомпроса. — М., 1924.
• Шульман H. M. Опыт коммунистич. воспитания. От школы-коммуны к дет. городку имени Окт. революции. — Л., [1924].

Отрывок, характеризующий Школа-коммуна

Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.