Штеттинско-Ростокская операция

Штеттинско-Ростокская операция
Основной конфликт: Берлинская операция
Дата	20 апреля — 5 мая 1945
Место	Германия
Итог	Решительная победа СССР
Противники
СССР СССР Германия
Командующие
К. К. Рокоссовский неизвестно
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Штеттинско-Ростокская операция (20 апреля — 5 мая 1945) — одна из последних операций советских войск на Европейском театре военных действий, часть Берлинской наступательной операции. В её ходе части 2-го Белорусского фронта разгромили немецкие войска на севере Германии и соединились с войсками британских союзников.

Предыстория

По окончании Восточно-Померанской операции части 2-го Белорусского фронта начали перебрасываться на запад для смены войск 1-го Белорусского фронта на рубеже Кольберг, устье Одера и далее по восточному берегу этой реки до Шведта. Основную группировку (три армии) предлагалось иметь на участке Альтдам, Шведт.

10 апреля командующий фронтом К. К. Рокоссовский провёл рекогносцировку района будущего наступления. Оказалось, что пойма между двумя рукавами Одера затоплена, образуя сплошное водное пространство шириной 5 км, которое, тем не менее, из-за мелководья непреодолимо для лодок. Было решено форсировать реку на максимально широком участке тремя армиями сразу, немедленно перебрасывая вдоль фронта туда, где будет обозначаться успех; для преодоления поймы планировалось использовать имеющиеся там остатки полуразрушенных дамб.

13-17 апреля войска 2-го Белорусского фронта сменили части 1-го Белорусского фронта и начали готовиться к наступлению. Советским войскам противостояла корпусная группа «Свинемюнде» под командованием генерала Фрейлиха, и 3-я танковая армия под командованием генерал-полковника Мантейфеля.

Ход событий

Форсирование Одера

Ещё ночью 16 апреля отдельные советские подразделения захватили дамбы в пойме Одера. В последующие дни туда постепенно перебрасывались войска.

Всю ночь с 19 на 20 апреля советская авиация бомбила немецкую оборону. Чтобы ввести противника в заблуждение, демонстрировалась подготовка к форсированию реки севернее Штеттина. Утром 20 апреля форсирование начали войска трёх ударных армий. 65-я армия первой захватила плацдарм на западном берегу, на котором тут же стали накапливаться перевозимые на паромах войска. С 9 часов утра резко улучшилась погода, что позволило подключиться к сражению советской авиации, отогнавшие в море обстреливавшие десантников немецкие корабли. Уже к 13 часам дня на участке 65-й армии действовало две 16-тонные паромные переправы.

Ознакомившись с обстановкой, К. К. Рокоссовский решил воспользоваться одной из переправ 65-й армии для переброски на западный берег Одера 2-й ударной армии с целью обхода Штеттина с юга и запада.

Войскам 70-й армии также удалось захватить плацдарм, однако 49-я армия успеха не добилась: разведка приняла за западное русло Одера один из многочисленных каналов, и вся артподготовка пришлась на пустое место, оставив немецкую оборону неподавленной.

21 апреля продолжались бои за расширение плацдармов. 49-й армии также удалось забросить на западный берег Одера мелкие части, но было очевидно, что особых перспектив у них нет. Было решено постараться приковать к этим участкам как можно больше немецких войск, а основной удар нанести на правом фланге с плацдарма 65-й армии. К 25 апреля части 65-й и 70-й армии продвинулись вперёд до 8 км.

Наступление

25 апреля советские войска, отбив немецкие контратаки, развернули наступление тремя корпусами 65-й армии. К вечеру вражеская оборона была прорвана на 20-километровом фронте, при этом были разгромлены не только оборонявшиеся здесь войска, но и переброшенные сюда резервы. Задачи советским армиям были поставлену следующие:

• 65-я армия с 1-м гвардейским танковым корпусом ударами в северо-западном направлении должна прижать к морю все вражеские войска, действующие к северу-востоку от линии Штеттин, Нойбранденбург, Росток.
• 2-я Ударная армия двумя корпусами наступает в общем направлении на Анклам, Штральзунд, а частью сил очищает от противника острова Узедом и Рюген.
• 70-я армия с 3-м гвардейским танковым корпусом наступала в общем направлении на Варен, Краков, Висмар.
• 49-я армия с 8-м механизированным корпусом и 3-м гвардейским кавалерийским корпусом идёт прямо на запад, к Эльбе.
• 19-я армия должна была наступать по побережью моря на Свинемюнде и далее на Грейфсвальд.

26 апреля войска 65-й армии штурмом овладели Штеттином, куда Рокоссовский тут же перенёс свой командный пункт, прорвали оборону противника на реке Рандов в устремились на северо-запад. 27 апреля наступление продолжалось. 2-я Ударная армия, очистив от неприятеля остров Гристов, своим правым флангом подошла к Свинемюнде. Главные её силы, действуя вдоль южного берега Штеттинской гавани, продвигались на Анклам, Штральзунд. По пути они уничтожали отошедшие в северном направлении части штеттинского гарнизона и подразделения 4-го полка «Померания», оборонявшегося севернее Штеттина.

3 мая 3-й гвардейский танковый корпус юго-западнее Висмара установил связь с передовыми частями 2-й британской армии.

4 мая вышли на разграничительную линию с союзниками и войска 70-й, 49-й армий, 8-го механизированного и 3-го гвардейского кавалерийского корпусов. Части 19-й армии и 2-й Ударной армии еще сутки вели бои — очищали от противника острова Воллин, Узедом и Рюген.

Двумя дивизиями 19-й армии была осуществлена высадка на датский остров Борнхольм.

Итоги и последствия

В результате наступления советских войск немецкая 3-я танковая армия не смогла принять участие в битве за Берлин. Выход советских войск на побережье Балтийского моря не дал немецкому командованию возможности перебросить морем для обороны Германии войска из Курляндии.

Литература

• [militera.lib.ru/memo/russian/rokossovsky/index.html К. К. Рокоссовский «Солдатский долг»] Москва: Воениздат, 1988.

Отрывок, характеризующий Штеттинско-Ростокская операция

Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.