Вилочный погрузчик

Вилочный погрузчик с противовесом (англ. counter-balanced forklift truck) — вид специального складского напольного транспорта, предназначенного для поднятия, перемещения, разгрузки, погрузки, складирования (штабелирования) палетов, поддонов и других различных грузов при помощи вил или других рабочих приспособлений (навесного оборудования).

История

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Предшественники современных погрузчиков появились ещё в конце XIX — начале XX века. В 1906 году Пенсильванская железная дорога представила первую платформу с электроприводом для перевозки багажа, которая использовалась на её станциях.

Современный вилочный погрузчик появился в конце 1920-х годов силами сразу нескольких американских и европейских компаний, ведущих независимые разработки. Определенный толчок развитию этой отрасли дала Первая мировая война, во время которой недостаток рабочей силы привел к тому, что сразу несколько разработчиков начали независимо вести разработки техники для складских операций. Непосредственными предшественниками промышленных погрузчиков считаются автолесовоз компании Hyster (Хайстер) и машина компании Clark Equipment для перевозки песка. В СССР первый «портальный автолесовоз» Hyster появился в 1930 году, поставленный вместе с другим технологическим оборудованием фирмой «Albert Kahn Inc.» при строительстве цехов Челябинского тракторного завода.

Вторая мировая война ускорила развитие производства погрузчиков, в первую очередь в США. Американская компания Hyster поставляла погрузчики для нужд армии США, после Второй мировой войны они остались работать в Европе на восстановлении разрушенных городов и стали легендарны благодаря своей мощности и надежности. После войны восстановление экономики Европы привело к экономическому подъёму, в первую очередь немецких производителей погрузчиков Jungheinrich, Linde, STILL GmbH и Steinbock.

В СССР в 1948 году был построен и введён в эксплуатацию Львовский завод автопогрузчиков.

Восточноевропейские производители играли в истории развития погрузчиков не менее значимую роль. Ранее были известны бренды V.T.A. Kraft (ГДР), Desta (Чехословакия), «Львов» (Украина) и «Балканкар» (Болгария). В СССР погрузчики Balkancar появились в 1950-х годах и быстро заняли серьёзную долю рынка. В 1980-х годах на советском рынке появились японские погрузчики ТСМ, Nissan, Komatsu, Toyota.

Сегодня в мире погрузчиков продолжается тенденция, как и среди производителей автомобилей: экономическая интеграция, поглощение и слияние. Десятку мировых производителей вилочных погрузчиков уже не один год возглавляют такие компании, как Toyota, Кion Group (бренды Linde, STILL GmbH), Nacco Industries (бренды Hyster, Yale), Jungheinrich, Crown, Mitsubishi/Caterpillar, Komatsu, Kalmar, ТСМ, Nissan. В настоящее время погрузчики заметно совершенствуются. Многие производители погрузчиков придают значение не только функциональным качествам, но и дизайну погрузчиков. При их разработке используются последние технические достижения.

Классификация и разновидности

В настоящее время разработано и используется огромное количество различных моделей и модификаций погрузчиков. При этом не существует единой общепринятой классификации погрузчиков. Наиболее систематизированной является классификация ITA:

• класс I — электрические погрузчики (электропогрузчики, аккумуляторные погрузчики);
• класс II — техника для работы в узких проходах; сюда относятся более специализированные погрузчики, такие как ричтраки, боковые погрузчики (например, BAUMANN, HUBTEX, Combilift) и т. п.;
• класс III — штабелеры и электрические тележки;
• класс IV — погрузчики с двигателем внутреннего сгорания с цельнолитыми шинами;
• класс V — погрузчики с двигателем внутреннего сгорания с пневматическими шинами;
• класс VI — транспортеры;
• класс VII — «внедорожные» погрузчики всех типов (то есть предназначенные для работы в сложных дорожных условиях и на тяжелых покрытиях).

Эта классификация не отражает некоторых специфических характеристик, поэтому на сегодняшний день далеко не все производители следуют ей в публичных предложениях. Кроме того, для некоторых классов и разновидностей погрузчиков в русском языке часто используют отдельные прижившиеся наименования, в частности: штабелёр, гидравлическая тележка, ричтрак (англ. reach truck).

Мачта погрузчика

• DLFL — двухсекционная мачта, без свободного хода вил.
• DFFL — двухсекционная мачта, со свободным ходом вил.
• TFFL — трехсекционная мачта, со свободным ходом вил.

Также бывает «вагонный вариант», когда мачта в сложенном положении не должна превышать 2200 м по всем погрузчикам.

Колёса погрузчика

• Пневматические — стандартная конструкция из шины и пневматической камеры. Обеспечивают хорошую ходимость, хорошие амортизационные свойства, но меньшую устойчивость ТС. Имеют преимущества при эксплуатации в условиях плохих рабочих поверхностей.
• Сплошные — из литой резины. Альтернативное название — «цельнолитые», «массивные». Часто называется Суперэластик (SE англ. Super Elastic) — по фирменной марке шин. Иногда ошибочно называются «гусматик». Обеспечивают отличную износостойкость, стабильность ТС, но меньшую амортизацию. Отличаются способом посадочного места. Могут иметь бессажевое исполнение.
• Полиуретановые — обычно ставятся на ричтраках или штабелерах, работающих на ровных полах.
• Бандажные — тонкий амортизирующий резиновый слой протектора установлен на стальном бандаже колесного диска. Имеют определенные преимущества, но менее распространены.

Колёса вилочных погрузчиков иногда оснащаются цепями для улучшения сцепных свойств на сложных и обледенелых поверхностей. Чаще всего — на пневматических колёсах.

Дополнительные устройства (навесное оборудование)

Дополнительные устройства и механизмы (навесное оборудование) призваны расширить возможности стандартного погрузчика, при этом существенно отражаясь на его стоимости.

Наиболее часто применяется следующее навесное оборудование:

• устройство бокового смещения вил (англ. sideshifter);
• вращающийся вилочный захват (англ. rotator);
• позиционер вил (англ. fork positioner);
• захват для бочек и рулонов (в том числе поворотный; англ. roll and barrel clamp attachment);
• штырь (англ. pole attachment);
• захват со сталкивателем (выталкивателем; англ. slip sheet).

Кроме того, есть и другие менее распространенные приспособления:

• захват для шин (колёсосъёмник);
• загрузчик печи;
• снегоуборщик;
• зажим для транспортировки крупногабаритной бытовой техники (холодильников, стиральных машин и т. д.).

Практически все перечисленное навесное оборудование может иметь массу модификаций, изменяющих отдельные характеристики (например, зажим для нескольких бочек сразу).

Производство погрузчиков

Лидирующая десятка производителей погрузчиков в мире по состоянию на 2012—2013 годы:

Компания	Годовой оборот, млн евро	Торговые марки	Головной офис
Toyota	4 656	Toyota, Raymond	Aichi, Japan
Kion Group.	4 000	Linde, STILL GmbH, OM Pimespo	Wiesbaden, Hamburg, Germany
NACCO Industries	1 969	Hyster, Yale, Shinko, Sumitomo	Cleveland, Ohio
Jungheinrich AG	1 901	Jungheinrich	Hamburg, Germany
Cargotec	1 516	Kalmar	Finland
Crown Equipment Co.	1 355	Crown	New Bremen, Ohio
Mitsubishi Heavy Industries	1 153	Mitsubishi, Mitsubishi Caterpillar Forklift, Sagamihara Machinery Works	Sagimura, Japan
Manitou	1 007	Manitou	France
Komatsu	890	Komatsu, Tusk	Tokyo, Japan
UNI Carriers	1110	Nissan, Atlet, Barrett, TCM	Tokyo, Japan
Hangcha Group	675	Hangcha	Lin'an, Hangzhou, China

Во второй десятке производителей основной тренд — постепенное усиление позиций китайских производителей, которые теснят более старых производителей. Так, ещё 3 года назад производителей из КНР не было даже в двадцатке.

См. также

• Автоматически управляемое транспортное средство
• Штабелёр
• Гидравлическая тележка
• Электрокар

Отрывок, характеризующий Вилочный погрузчик

– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.