Энгберг, Габриель
| Габриель Энгберг | |
| швед. Gabriel Engberg | |
| Габриель Энгберг с супругой Айной | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
27 февраля 1953 (80 лет) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
 Работы на Викискладе | |
Карл Габриель Энгберг (швед. Karl Gabriel Engberg, фин. Kaarle Gabriel Engberg; 24 марта 1872, Таммерфорс, Великое княжество Финляндское — 27 февраля 1953, Хельсинки, Финляндия) — финский художник шведского происхождения, исследователь саамской культуры, профессор (1947).
Биография
Родился в Таммерфорсе, в Великом княжестве Финляндском, в семье плотника Карла Энгберга и его супруги Марии Густавы (в девичестве Альм).
С 1893 по 1895 годы учился в Центральной школе искусств и с 1894 по 1897 годы — в Рисовальной школе[en] Финского художественного общества.
С 1897 по 1910 годы регулярно участвовал в выставках финских художников (также в 1924 и 1943 годах). Совершил три творческих поездки в Лапландию — в 1898 и 1905 годах — в Инари, а 1920 году — в Киттиля. Собранная художником в 1905 году и хранившаяся в музее Ваприйкки[fi] коллекция предметов саамской культуры, 14 мая 2015 года была передана в саамский музей «Сиида»[1].
В 1900 году ассистировал Аксели Галлен-Каллела в создании фресок для Всемирной выставке в Париже. С 1908 по 1952 годы работал директором в музее Хяме[fi] и с 1930 по 1953 годы в Художественном музее[fi] Тампере.
В 1947 году удостоен звания профессора.
Напишите отзыв о статье "Энгберг, Габриель"
Примечания
- ↑ [yle.fi/novosti/novosti/article7994025.html Захватывающие моменты в Инари – возвращение саамских предметов старины спустя 100 лет] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 14 мая 2015. (Проверено 20 мая 2015)
|
Это заготовка статьи о биографии персоналии из Финляндии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Энгберг, Габриель
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
