Юрай Далматинец

Юрай Далматинец

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Юрай Далматинец, он же Джорджо Орсини, также известен как Джорджо да Себенико — Джорджо из Шибеника (хорв. Juraj Dalmatinac,итал.  Giorgio Orsini , лат.  Georgius Dalamaticus) — знаменитый средневековый архитектор, скульптор и градостроитель. Долгое время был известен преимущественно как Джорджо Орсини, под этим именем упоминается в итало- и англоязычных источниках . В балканских же языках и в русском закрепилось имя «Юрай Далматинец». Так он называл себя сам.

Нoc opus cuvarum fecit magister Georgius Mathaei Dalmaticus.

— гласит его латинская подпись на апсиде собора Св. Иакова в Шибенике.

Биография

Родился Юрай в Задаре, в начале XV века. К тому времени большая часть Далматинского побережья перешла под контроль Венеции, что вызвало бурное развитие прибрежных городов. «Далматинец» был самым видным из целой плеяды зодчих и скульпторов, внесших свой вклад в строительство новых дворцов, храмов; создание скульптурных шедевров, входящих в богатейшее культурное наследие Далмации.

Население прибрежных городов в то время было смешанным романско-славянским; образованные люди, в том числе и славянского происхождения, были тесно связаны с итальянской культурой (сам Юрай Далматинец был более известен как Джорджо Орсини). Как и большинство выдающихся средневековых людей из Далмации, живших на стыке двух культур, Юрая Далматинца ныне почитают своим соотечественником и в Хорватии, и в Италии.

В 1441 г. Юрай Далматинец был приглашён на должность главного архитектора в Шибеник - после того, как был уволен его предшественник Антонио далле Мазенье (Antonio dalle Masegne). Шибеникский период стал самым плодотворным в жизни Юрая. Главным шедевром Юрая Далматинца считается знаменитый собор Св. Иакова в Шибенике, входящий в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО. Специально для строительства этого собора Далматинец изобрёл особый метод кладки каменных плит, позволивший ему возвести великолепный собор целиком из камня, без единого кирпича или деревянной балки. Для украшения собора мастер также создал 74 скульптуры, изображающие его современников. Рядом с собором Св. Иакова ныне поставлен памятник его создателю.

Другим знаменитым образцом скульптурного таланта Далматинца является резной каменный алтарь собора Св. Дуйма в Сплите.

Далматинец проявил себя и как градостроитель, в частности по его чертежам шло строительство города и крепости Паг на одноимённом острове (1449 — 1457) и перестройка крепости Дубровника (1464 — 1466). В частности, Юрай завершил реконструкцию круглого бастиона Минчета. В Дубровнике же Юрай Далматинец построил церковь Св. Катарины.

Единственным наследием мастера за пределами Далмации стали его работы в г. Анкона в Италии — Ложа Мерканти и портал церкви Св. Франциска.

Умер Юрай Далматинец в Шибенике в 1473 г.

• Juraj Dalmatinac.jpg

  Бюст Юрия Далматинца

• St Jacobs Cathedral 1.JPG

  Собор Св. Иакова, Шибеник

• San Francesco church-Ancona.jpg

  Портал церкви Св. Франциска, Анкона

Литература и ссылки

• [web.archive.org/web/20081202155857/www.artnet.com/library/03/0323/T032389.asp The Grove Dictionary of Art //Giorgio da Sebenico [Georgius Matthei Dalmaticus; Giorgio di Matteo; Giorgio Orsini; Juraj Matejev Dalmatinac]
• «Juraj Dalmatinac» //Opća enciklopedija Jugoslavenskog leksikografskog zavoda. 1977. ISBN 978-8-67053-012-6
• Monvmental Dalmatia by Adolfo Venturi, Ettore Pais, and Pompeo Molmenti; Alfieri & Lacroix, 1917, Biography on pages 63–69
• Storia dell’arte italiana: Il Trecento e il Quattrocento by Giuseppe Mazzariol, and Terisio Pignatti; Edizioni scolastiche Mondadori, 1961, page 138

Отрывок, характеризующий Юрай Далматинец

Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.