Языки Брюсселя
Языковая картина Брюсселя является одной из самых своеобразных как в Бельгии, так и в современной Европе. В 19 коммунах, образующих аггломерацию современного города-региона Брюссель-столица (Брюссельский столичный округ) площадью 161,38 км² официально признано равноправие двух языков. Ими признаны французский и нидерландский. Интересно что ни тот, ни другой не являются автохонными языками не только Брюсселя, но и Бельгии в целом. Население столичного округа освоило их относительно недавно. Романоязычные валлоны начали постепенный переход на стандартный письменный французский язык Парижа с XV века, устный — с XIX века, то есть когда началась их интенсивная миграция в столицу с юга страны. Автохтонными языками фламандцев также являются весьма отличные друг от друга германские по происхождению диалекты.
Содержание
Историческая перспектива
Немногочисленные жители населённых пунктов, составивших впоследствии современный Брюссель, считали родным брабантский диалект нидерландского языка, весьма отличный от литературного голландского.
После начала процесса урбанизации, а вслед за ней и галлизации, речь местных фламандцев постепенно инкорпорировала многочисленные галлицизмы, превратившись в смешанный марольский социолект.
По окончании наполеоновских войн и особенно после создания независимой Бельгии в 1830 году, он постепенно уступил место стандартному французскому языку, так как именно последний был признан официальным языком унитарной Бельгии в 1831—1878 годах.
Фламандский национализм помог остановить и даже обратить процесс галлизации других крупных городов Фландрии, однако в самом Брюсселе это уже не представлялось возможным. В борьбе с засильем французского языка, фламандские националисты решили сделать официальным не какой-либо из фламандских диалектов, условно объединённых под названием фламандский язык, а именно стандартный письменный нидерландский язык Голландии. Он имел более престижный статус, хотя и не был до конца воспринят населением как родной язык.
На момент фиксации языковых и административных границ столичного региона фламандцы, называвшие первым родным фламандский/нидерландский язык, составляли уже только около 25 % населения в 19 коммунах столицы. Хотя доля фламандоязычных в Брюсселе продолжала падать, столица была объявлена официально двуязычной.
Несмотря на постоянный рост доли франкофонов в пригородах столицы, ни в одном из них они не составляли по переписи 1947 года более половины населения. Особенно пристально общественное внимание, как во Фландрии, так и Валлонии, было приковано к языковой эволюции четырёх коммун, отделяющих офранцуженный Брюссель от полностью франкоязычной Валлонии: Халле, Оверейсе, Синт-Генезиус-Роде и Хуйларт. По настоянию фламандцев официальным языком в этих муниципалитетах стал нидерландский. В результате, под давлением фламандцев Брюссель превратился в номинально двуязычный, а фактически преимущественно франкоязычный анклав посреди официально нидерландоязычной территории.
И всё же в 6 пригородных районах периферии доля франкофонов вплотную приблизилась к 30 % и в качестве уступки франкофонам, эти регионы получили определённые послабления — языковые льготы. Особенно щекотливым было положение в Род-Сен-Женез (Синт-Генезиус-Роде), который получил языковые льготы, фактически превратившись в связующее звено между Брюсселем и Валлонией.
Современное положение
Двуязычный статус столицы, равно как и административные границы самого Брюсселя были зафиксированы в 1963 году в рамках Бельгийской языковой границы. Ныне Брюссельский столичный округ занимает лишь около 0,5 % территории королевства Бельгия, однако в его границах проживает свыше 11 % населения королевства. Ситуация осложняется быстрым ростом населения Брюсселя, в первую очередь за счёт иммиграции из стран третьего мира (Марокко, Турция, Конго), высокой рождаемости среди иммигрантов и усиление темпов субурбанизации. Де-юре столичный регион является двуязычным островом в административно одноязычном фламандском регионе, но де-факто, население большинства коммун Брюссельской периферии, отделяющей его от Валлонии, либо практически полностью офранцузилось (Линкебек)[1], либо находится в процессе галлизации[2], a в связи с переносом в Брюссель штабквартир ЕС и НАТО, также и интернационализации. Среди родившихся в большинстве из них в 2000-е годы этнические фламандцы составляют лишь относительное большинство[3].
| Год | 2000 | 2006 |
|---|---|---|
| Французский | 95,52 % | 95,55 % |
| Английский | 33,25 % | 35,40 % |
| Нидерландский | 33,29 % | 28,23 % |
| Испанский | 6,90 % | 7,39 % |
| Арабский | 9,99 % | 6,36 % |
| Итальянский | 4,68 % | 5,72 % |
| Немецкий | 7,61 % | 5,56 % |
| Турецкий | 3,33 % | 1,47 % |
| Португальский | 1,43 % | 1,67 % |
| Лингала | 0,39 % | 0,99 % |
| Греческий | 1,19 % | 0,91 % |
| Русский | 0,48 % | 0,64 % |
| Берберский язык | 3,09 % | 0,36 % |
Интернационализация
Особое значение в жизни города, а также его постоянно меняющейся языковой картины имеют довольно долгие космополитичные традиции Брюсселя. Располагаясь на перекрёстке Европы, на стыке романского и германского миров, и при этом будучи столицей буферного государства, Брюссель привлекал большое количество международных дипломатов, политических и экономических беженцев из самых разных стран. Несмотря на то что французский язык является лингва франка региона, население столицы владеет и другими языками. 13 самых распространённых языков Брюсселя по уровню владения ими населением (то есть не только родной язык) приведены ниже по состоянию на 2006 год. Примечательно что в ходе последнего опроса (вопросы о языке в переписях населения по давлением фламандских националистов опущены с 1947 года) о своём владении немецким языком в столице заявило лишь 5,6 % населения, а русским — 0,6 %. При этом, в отличие от немецкого, русский не является официальным языком страны, но доля владеющих им растёт, а немецким — падает. Между 2000 и 2006 годами доля владеющих английским превзошла долю владеющих нидерландским. Продолжается рост доли владеющих романскими языками и сокращение доли владеющих восточными языками (турецким, арабским и берберским). Последнее объясняется ассимиляцией этих групп во франкоязычную среду.
Обиходный язык
Несмотря хорошее знание и частотное употребление большинства брюссельцами французского языка (до 96 %), он лишь недавно стал единственным родным и/или обиходным языком для абсолютного большинства из них. По-видимому это произошло около 2000 года. Объсняется это постепенной ассимиляцией марокканцев во франкоязычную среду.
| Год | 2000 | 2006 | 2010[6] |
|---|---|---|---|
| Французский | 51,6 % | 56,8 % | 66,5 % |
| Французский и нидерландский (фламандский) | 9,9 % | 8,6 % | н/о |
| Нидерландский (фламандский) | 9,5 % | 7,0 % | 5,3 % |
| Французский и иностранный | 9,3 % | 11,3 % | |
| Прочие комбинации | 19,7 % | 16,3 % | 28,1 % |
Французский язык
Французский язык абсолютно преобладает во всех коммунах Брюсселя, хотя во многих из них наряду с французским в домашнем обиходе используются и многие иностранные языки. В настоящее время письменная норма французского языка брюссельцев практически полностью совпадает с устной, за исключением некоторых, преимущественно лексических особенностей (см. французский язык в Бельгии).
Нидерландский язык
Нидерландский язык является официальным письменным языком фламандцев. Его разговорные диалекты условно объединяют под названием фламандский язык. Внутри самого столичного региона выделяется зона более частотного распространения фламандского языка как родного и/или обиходного. В 4 коммунах на севере столичного региона, по оценкам на 2007 год, она составляла около 10-12 % всего постоянно проживающего населения этих коммун. В остальных 15 коммунах эта доля не превышала 2-5 % резидентов.[7]
Экономический аспект
Несмотря на продолжающееся падение доли франко-фламандских билингвов и одноязычных фламандцев, нидерландский язык является самым востребованным языком брюссельских работодателей и его востребованность диспропорционально высока. Последнее объясняется изолированностью Брюсселя внутри Фландрии, а также более высоким уровнем экономического развития последней. Со второй половины ХХ века уровень безработицы во Фландрии (4-6 %) был как минимум вдвое ниже чем в Валлонии (15 %) и почти в пять раз ниже чем в Брюсселе (20 %). Немаловажен и тот факт, что после проведения языковых границ аэропорт Брюсселя оказался во фламандском Завентеме.
Языковые конфликты
Напишите отзыв о статье "Языки Брюсселя"
Примечания
- ↑ [archive.is/20120710081805/membres.multimania.fr/eurobruxelles/bruperi3.gif bruperi3.gif (489x425 pixels)]
- ↑ a33.idata.over-blog.com/500x485/1/66/78/72/bhv--1-.jpg
- ↑ [archive.is/20120803110953/www.dhnet.be/pictures_news/art_104123.jpg art_104123.jpg (280x220 pixels)]
- ↑ web.archive.org/web/20080227044624/www.brusselsstudies.be/PDF/NL_51_BruS13NL.pdf
- ↑ www.briobrussel.be/assets/andere%20publicaties/fr_51_brus13fr.pdf
- ↑ [archive.is/20120903230215/www.monstersandcritics.com/news/europe/news/article_1582167.php/Dutch-speakers-on-the-retreat-in-Belgium-s-bilingual-capital Dutch speakers on the retreat in Belgium’s bilingual capital — Monsters and Critics]
- ↑ upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/0/0e/Map_of_Dutch-speaking_political_parties_results_in_Brussels-Capital_Region_-_2010_(en).svg/300px-Map_of_Dutch-speaking_political_parties_results_in_Brussels-Capital_Region_-_2010_(en).svg.png
Отрывок, характеризующий Языки Брюсселя
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
