Рабочий язык

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Рабо́чий язы́к (также язык делопроизводства, процессуальный язык) — термин, имеющий в социолингвистике две довольно отличные друг от друга трактовки, варьирующие по странам.[1]





Язык международного официоза и международных организаций

В более широком значении рабочий язык — это официально принятый процессуальный язык для коммуникации, корреспонденции, переработки значительных объёмов информации и выполнения сопутствующей работы/процедур на международных встречах, конференциях, конгрессах, симпозиумах, семинарах, форумах и т. д. К примеру, официальными рабочими языками ООН служат русский, испанский, английский, французский, китайский и арабский языки. Русский является рабочим языком в России, а также на территории стран СНГ и, отчасти, Балтии, а также на форумах ШОС. Это, главным образом, язык повседневной переписки и бесед в случаях, когда в состав организации входят участники с различной языковой средой. Большинство международных организаций устанавливают рабочий язык для своих подразделений. Официальный язык государства не всегда совпадает с рабочими языками, принятыми на его территории де-факто или де-юре.

Язык ежедневной работы в смешанных коллективах, секторах экономики

Во втором, более узком значении термин рабочий язык используется для обозначения языка/языков, а точнее языковой среды, в которой (ых) индивидуумы обычно совершают свои каждодневные рабочие операции, то есть работают. В некоторых странах (Казахстан, Киргизия, Канада) под рабочим языком понимается основной язык или языки рабочего места экономически активного населения. В Канаде вопрос о рабочем языке следует за вопросами о родном языке и обиходном языке в ходе переписей населения каждые пять лет для выявления изменений/соотношений и корреляций между этими тремя понятиями.

Примеры

Проблемы

Однако, из-за расположения штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке здесь имеет место языковая дискриминация и де-факто доминирует английский язык, причём зачастую с явным ущербом по отношению к ряду других языков. Так, в 2007 году испаноязычные страны (Испанидад) подали иск в ООН с прошением обеспечить испанскому языку пропорциональное использование в ООН (по количеству носителей он в мире уступает лишь китайскому).[2]

Проблемы и противоречия

Несмотря на то что с 1 января 2007 года ЕС имеет 23 официальных языка, лишь 3 языка признаются рабочими. При этом с начала 90-х наблюдается тенденция к росту абсолютного преобладания английского. Французский язык употребляется умеренно, доля его употребления сокращается слабо отчасти из-за того, что он является родным языком для большинства жителей Брюсселя — столицы Евросоюза. А вот употребление немецкого языка за последние два десятилетия заметно сократилось и ниже доли его носителей среди населения ЕС.[4] Более того, из-за роста доли и абсолютной численности населения Испании (с 40 млн в 2000 до 45 млн в 2007 году), в Евросоюзе усиливается движение за включение испанского языка в группу одного из четырёх рабочих языков ЕС. Тем не менее, в январе 2005 года официальные власти Евросоюза поддержали в качестве рабочих языков для синхронного перевода на пресс-конференциях лишь три юридически закреплённых рабочих языка, прекратив синхронный перевод для де факто также использовавшихся для этого испанского и итальянского языков, чем вызвали резкие протесты и жалобы со стороны этих государств. Тем не менее, данный факт лишний раз подчёркивает что рабочий статус языков определяется в первую очередь экономическими, а во вторую — демографическими причинами.[5]

Потенциальное расширение

В последнее время набирает движение за поддержку испанского.

Язык работы

В более узком значении рабочий язык употребляется для описания языковой среды в смешанных коллективах, члены которых имеют разные родные языки.

Язык рабочего места сильно варьирует в зависимости от индивидуальных особенностей трудящихся, и, что немаловажно, также в зависимости от экономической отрасли. При движении от аграрных сфер занятости (сельское хозяйство, скотоводство и т. д.) в постиндустриальные (экономика, финансы, журналистика, образование) происходит заметное смещение от автохонныех языков с ограниченным ареалом и численностью носителей к мировым языкам с широким географическим охватом и значительным числом носителей.

  • Канада: до 1960-х годов официальное правительство Канады проводило официальную (Семнадцатая поправка, Языковой вопрос в Манитобе) и неофициальную политику полной англификации языкового пространства страны, направленную в первую очередь на подавление французского языка. Даже в местах исконного проживания и абсолютного преобладания франкофонов, например, в городе Монреаль, где они составляли 65 % населения города, в качестве единственного рабочего языка ежедневной официальной рабочей обстановки насаждался английский. На нём печатались все рабочие материалы, инструкции, реклама и т. д. Со временем это привело к деградации французской речи в городе до уровня рабочего социолекта жуаля, снижению грамотности франкофонов, их частичной языковой ассимиляции в Монреале и быстрой ассимиляции за пределами Квебека и Нью-Брансуика. Эта ситуация вызвала массовые недовольства франко-канадской интеллигенции и вылилась в так называемую Тихую революцию конца 1960-х, которая привела к некоей коррекции ситуации в городе. Но даже в середине 1970-х, после закрепления статуса французского языка как единственного официального в Квебеке, включая Монреаль, 42 % франкофонов в городе продолжали работать в основном в английской языковой среде, то есть на английском. В современном Квебеке, несмотря на его юридически моноязыковой статус, наблюдается некоторая градация рабочего языка в зависимости от отрасли, географии. Так, в сельском и лесном хозяйстве доминирует французский язык; в образовании, государственной администрации, торговле представлены оба языка при преобладании французского языка; в экономике, финансах, туризме оба языка задействованы приблизительно поровну.[7]
  • Киргизия и СНГ: В случаях когда этнический состав населения имеет очень пёстрый характер, государственные и частные компании вынуждены в административном порядке фиксировать единый рабочий язык смешанных коллективов. Так, в Чуйской области и городе Бишкеке (Фрунзе) таким языком является русский. Такую же роль русский выполняет в Дагестане, Республике Крым (в обоих случаях как государственный в Российской Федерации), Одесской области, в частности в Буджаке, и т. д. При этом вторые и третьи языки также могут быть вовлечены в рабочий процесс. Русский язык зачастую исполняет и функцию рабочего языка делового и частного сектора республики Латвия, где он является вторым по распространению (36 % населения считает его родным), но первым по владению (94 % населения владеет им) (см.: Русский язык в Латвии).

Напишите отзыв о статье "Рабочий язык"

Примечания

  1. ↑ [www12.statcan.ca/english/census06/analysis/langwork/index.cfm Using Languages at Work in Canada, 2006 Census]
  2. ↑ [www.rebelion.org/noticia.php?id=56692 Rebelion. Inglés frente a español en internet]
  3. ↑ См.: Статья 50 [untreaty.un.org/cod/icc/statute/russian/rome_statute(r).pdf Римского Устава Международного уголовного суда].
  4. ↑ [www.economist.com/displayStory.cfm?Story_ID=E1_RQTSJRR Brussels v the English language: Babelling on | The Economist]
  5. ↑ [www.corriere.it/Primo_Piano/Cronache/2005/02_Febbraio/19/Linguamorta.shtml Corriere della Sera — Lingua morta, identità negata]
  6. ↑ [www.adilsoz.kz/old/edition/self_portrait/01page.htm Международны фонд защиты свободы слова «Адил Соз»]
  7. ↑ [www12.statcan.ca/francais/census06/analysis/langwork/index.cfm L’utilisation des langues en milieu de travail au Canada, Recensement de 2006 : Résultats]

См. также

Отрывок, характеризующий Рабочий язык

Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Рабочий_язык&oldid=80766433»