Настоящая короткокрылая камышовка
короткокрылая камышовка | Настоящая ||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Научная классификация | ||||||||||||||
|
||||||||||||||
Латинское название | ||||||||||||||
Cettia diphone (Kittlitz, 1830) | ||||||||||||||
|
Охранный статус <imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Вызывающие наименьшие опасенияIUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/148831 148831] |
Настоящая короткокрылая камышовка[1] (лат. Cettia diphone) — птица из семейства короткокрылые камышовки.
Содержание
Описание
Длина тела составляет 15,5 см[2]. Окраска оперения серовато-бурого цвета. Это очень скрытная птица. Обычно её можно наблюдать только весной, до того, как на деревьях появляются листья.
Распространение
Распространена в Японии, Корее, Монголии, центральном Китае и на севере Филиппин. Зимой наблюдается на юге Китая и на Тайване. Предпочитает бамбуковые чащи[2]. В России встречается на острове Сахалин и на Курильских островах[3].
В культуре
Настоящая короткокрылая камышовка, называемая также японским соловьём, — это одна из «трёх знаменитых певчих птиц» Японии, наряду с синей мухоловкой (Cyanoptila cyanomelana) и японской зарянкой (Erithacus akahige).
Её песня — это один из излюбленных мотивов в японской поэзии, встречающийся во многих сборниках стихотворений, таких как «Манъёсю» и «Кокинсю». В хайку и рэнга камышовка — это одно из слов (киго), обозначающих начинающуюся весну. Она ассоциируется также с цветком сливы и вместе с неё изображается на картах ханафуда. На самом деле, песню камышовки можно услышать в Японии только поздней весной, когда цветы сливы уже увядают.
Зимой птица поёт другую песню, и тогда обозначается в хайку под именем сасако, а её песня называется сасанаки (песня сасако).
Испражнения камышовки использовались долгое время для отбеливания кожи и удаления морщин. Их использовали также для удаления пятен на кимоно. В японских магазинах можно встретить так называемое средство «угуису но фун».
«Соловьиный пол» в японских замках получил своё название из-за характерного, стрекочущего звука, издаваемого при прохождению по нему, похожего на пение камышовки. Такую форму «охранной сигнализации» можно встретить, например, в Нидзё, Тион-ин и Киото.
Напишите отзыв о статье "Настоящая короткокрылая камышовка"
Примечания
- ↑ Бёме Р. Л., Флинт В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Птицы. Латинский, русский, английский, немецкий, французский / Под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., «РУССО», 1994. — С. 333. — 2030 экз. — ISBN 5-200-00643-0.
- ↑ 1 2 Wild Bird Society of Japan. A Field Guide to the Birds of Japan / Koichiro Takano, Jane Washburn Robinson. — First Edition, Seventh Printing. — Tokyo and New York: Kodansha International, LTD, 1990. — P. 254. — ISBN 0-87011-746-7.
- ↑ Список птиц Российской Федерации. Авторы: Е. А. Коблик, Я. А. Редькин, В. Ю. Архипов. 2006. ISBN 5-87317-263-3. с. 158
Ссылки
- [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?birds/513.html Позвоночные животные России: Короткокрылая камышевка]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 14 мая 2011 года. |
Отрывок, характеризующий Настоящая короткокрылая камышовка
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.