Ярустовский, Борис Михайлович

Бори́с Миха́йлович Ярусто́вский (15 мая 1911, Москва — 12 июля 1978, Москва) — советский музыковед, доктор искусствоведения (1952), профессор Московской консерватории, заслуженный деятель искусств РСФСР (1966).

Творческая биография

Окончил историко-теоретический факультет Московской консерватории.

В 1941 году окончил аспирантуру Московской консерватории (руководитель В. Э. Ферман).

В 1946—1958 — заведующий сектором музыки Отдела культуры ЦК КПСС.

С 1948 года — преподаватель Московской консерватории (с 1956 года — профессор).

С 1959 года — старший научный сотрудник Института истории искусств АН СССР (впоследствии — Всесоюзный научно-исследовательский институт искусствознания).

Музыковедческие труды

• П. И. Чайковский. Жизнь и творчество.— М., 1940
• Оперная драматургия Чайковского.— М.‒Л., 1947
• Драматургия русской оперной классики.— М., 1953
• Некоторые проблемы советского музыкального театра.— М., 1957
• Симфонии Чайковского.— 2 изд.— М., 1961
• Игорь Стравинский. Краткий очерк жизни и творчества.— М., 1963 (лит.)
• Музыка нового мира.— М., 1964
• Симфонии о войне и мире.— М., 1966
• Очерки по драматургии оперы XX века.— М., 1971.

Ссылки

• Ярустовский Борис Михайлович — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Ярустовский, Борис Михайлович

– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.