28 недель спустя

28 недель спустя
28 Weeks Later
Жанр	Постапокалиптика ужасы фантастика боевик триллер драма
Режиссёр	Хуан Карлос Фреснадильо
Продюсер	Энрике Лопес-Лавайн Эндрю Макдональд Аллон Райх Бернард Беллью
Автор сценария	Роуэн Джоффе Хуан Карлос Фреснадильо Э.Л. Лавайн Иисус Олмо
В главных ролях	Роберт Карлайл Роуз Бирн Джереми Реннер Гарольд Перрино Кэтрин Маккормак
Оператор	Энрике Чедьяк
Композитор	Джон Мёрфи
Кинокомпания	DNA Films
Длительность	100 мин
Бюджет	50 млн $
Страна	Великобритания Великобритания Испания Испания
Год	2007
IMDb	ID 0463854
Выход фильма «28 недель спустя» (оригинальное название — 28 Weeks Later)

К:Фильмы 2007 года

«28 недель спустя» (англ. 28 Weeks Later) — британский фильм ужасов, боевик, сиквел фильма «28 дней спустя». В Великобритании и США фильм вышел в кинопрокат 11 мая 2007 года, в России — 31 мая.

Сюжет

В результате событий, описанных в предыдущем фильме, эпидемия вируса ярости уничтожила практически всё население Британии. Фильм начинается с истории о потайном убежище выживших, куда в конце концов ворвались заражённые. Дон (Карлайл) оказался единственным, кому удалось убежать, бросив при этом свою жену Эллис.

Спустя 5 недель после начала эпидемии все заражённые погибли от голода, 11 недель спустя американские войска в составе НАТО вступили в Лондон, 24 недели спустя начались работы по восстановлению страны. Основное действие фильма происходит через 28 недель после начала эпидемии.

Выжившие и репатрианты находятся в «зелёной зоне» — районе Лондона, находящемся под защитой американских военных. К Дону возвращаются дети — мальчик Энди (Магглтон), помладше, и девочка Тэмми (Путс), постарше; они во время эпидемии были на каникулах за границей. Дон со слезами рассказывает им, как их мать убили заражённые, умалчивая о том, что на самом деле ему пришлось её бросить ещё живой.

Энди хочет иметь хотя бы фотографию своей матери, и дети тайком прокрадываются за пределы охраняемой зоны к своему бывшему дому. Там они находят свою мать, оставшуюся в живых. Солдаты находят детей с матерью и забирают всех троих в зелёную зону.

У женщины находят укусы инфицированных, и выясняется, что она является бессимптомным носителем вируса. Американский генерал принимает решение уничтожить потенциально опасного носителя, но в это время Дон приходит к жене, просит у неё прощения и целует её. Во время поцелуя вирус через слюну переходит к Дону, он заражается, убивает жену и выходит на свободу, кусая всех подряд.

После объявления тревоги военные направляют гражданских в убежище, туда же попадает и Энди. Дон проникает в это убежище и нападает на людей, начиная цепную реакцию заражения вирусом. Охваченная паникой толпа ломает двери и выбегает наружу. Военные некоторое время пытаются находить и отстреливать только заражённых, но заражение распространяется слишком быстро, и генерал отдаёт приказ уничтожить всех гражданских.

Энди удаётся спастись из убежища через вентиляционную трубу, и он встречается со своей сестрой и с биологом Скарлет, которая пытается любой ценой спасти детей: в их крови наверняка присутствуют необычные гены матери, возможно скрывающие ключ к лекарству от вируса. Им помогает спастись снайпер сержант Дойл, и вместе им удаётся покинуть Собачий остров, выжигаемый военными с самолётов.

За Дойлом на вертолёте прилетает его друг, пилот Флинн, но он отказывается брать с собой детей и Скарлет. В это время их атакует толпа заражённых, которым также удалось убежать с острова. Пилот уничтожает многих из них винтом вертолёта, и они договариваются о следующей встрече на стадионе Уэмбли.

Военные продолжают уничтожать инфицированных химическим оружием и огнемётами, теперь уже за пределами «Зеленой зоны». Дойл и остальные спасаются от химии и заражённых в машине, но приближаются огнемётчики. Машина не заводится. Дойл выходит наружу и толкает машину сзади, но не успевает сесть обратно и погибает в огне. Скарлет уводит машину под пушечным огнём с вертолёта.

Доехав до метро, Скарлет (с винтовкой Дойла и прибором ночного видения) и дети спускаются вниз. В темноте они теряют друг друга. Их находит Дон, убивает Скарлет и кусает Энди. Тэмми приходится убить отца из винтовки. Не поддавшийся действию вируса, но тем не менее инфицированный Энди с сестрой добираются до стадиона, где Флинн, которому никто не успел рассказать об особенностях их семьи, решает подобрать детей и перевезти их через пролив Ла-Манш, во Францию.

Проходит 28 дней. Показан пустой вертолет Флинна, в наушниках призывы о помощи на французском языке. Заражённые люди бегут на фоне Эйфелевой башни.

В ролях

Актёр	Роль
Имоджен Путс	Тэмми Харрис Тэмми Харрис
Макинтош Маглтон	Энди Харрис Энди Харрис
Джереми Реннер	Дойл сержант Дойл
Роберт Карлайл	Дональд «Дон» Харрис Дональд «Дон» Харрис
Роуз Бирн	Скарлет Росс майор Скарлет Росс
Кэтрин Маккормак	Элис Харрис Элис Харрис
Гарольд Перрино	Флинн Флинн
Идрис Эльба	Стоун бригадный генерал Стоун
Гарфилд Морган	Джефф Джефф

Ссылки

• «28 недель спустя» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.allmovie.com/movie/v355446 28 недель спустя] (англ.) на сайте allmovie

Отрывок, характеризующий 28 недель спустя

Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.


Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.