880-е годы до н. э.
Поделись знанием:
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
(перенаправлено с «889 год до н. э.»)
| IX век до н. э.: 889—880 годы |
|---|
Датированные события
- 880-е годы (?) — Ливийский правитель Шешонк II.
- 889 (33 год Осоркона I) — фараон празднует свой второй хеб-сед.
- 888 — Умер князь Лу Ли-гун, лусцы поставили у власти его младшего брата Цзюя (Сянь-гун, эра правления 887—856)[1].
- 888 — 21 марта произошло полное солнечное затмение. Могло наблюдаться только на Антарктическом полуострове, частное — на некоторой части Южной Америки[2].
- 888 — 13 сентября произошло частное солнечное затмение (ось лунной тени прошла в 212 км от Земли). Наблюдалось в Западной Африке и Западной Европе, включая Скандинавский полуостров, а также на Аляске[3].
- 887 — Умер фараон XXII династии Осоркон I, на престол взошёл его сын Шешонк II[4].
- (7 год Сяо-вана) — Согласно тексту, исключаемому из «Ши цзи» как интерполяция, в Чжоу зимой был сильный град, падёж скота, реки Цзян и Хань замерзли[5].
- 886 — Умер царь Чжоу Сяо-ван, ему наследовал сын И-вана I Се (И-ван II, эра правления 885—878)[6].
- 886 (26 год Асы[7]) — Умер царь Израиля Вааса, на престол взошёл Ила.
- 885 — Умер фараон XXII династии Шешонк II, на престол взошёл его брат Такелот I (en:Takelot I).
- 885 (27 год Асы[8]) — Убит царь Израиля Ила, его сверг Замврий, который царствовал лишь 7 дней. Победив его, царём был провозглашён Амврий (Омри).
- 885 — Успешный поход Тукульти-Нинурты II против стран Наири. Разгром страны Бит-Замани и её царя Аммебалы.
- Ок.885 (или 888) — Умер царь VIII Вавилонской династии Набу-шум-укин I, на престол взошёл Набу-апла-иддин.
- 884 — Умер верховный жрец Амона Иулот, жрецом стал Смендес (III), сын Осоркона I[9].
- 884 (или 883) — Умер царь Ассирии Тукульти-нинурта II, ему наследовал сын Ашшур-нацир-апал II.
- 884 (2 год И-вана II) — В Чжоу прибыли люди из Шу и Люй и поднесли нефрит, совершили жертвоприношение Хуанхэ[10].
- 883 — Походы Ашшур-нацир-апала II против Тумме и в страну Кадмухе.
- 883 (3 год И-вана II) — Чжоуский ван направил князей (чжухоу) против циского Ай-гуна. Его сварили в треножнике[10]. Согласно «Ши цзи», Ай-гуна оклеветал перед чжоусцами Цзи-хоу, а его преемником стал младший брат Цзин (Ху-гун), который перенёс столицу в Бо-гу[11].
- 883 — умер Циский ван Ай-гун.[10]
- 882 — Поход Ашшур-нацир-апала II в страны Наири.
- 881 — Поход Ашшур-нацир-апала II в страну Замуа. Первые упоминания в ассирийских анналах предположительно иранских имён и топонимов[12].
- 881 (31 год Асы[13]) — Царь Израиля Амврий одержал победу над своим соперником в борьбе за власть Фамнием.
Напишите отзыв о статье "880-е годы до н. э."
Примечания
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. V. М., 1987. С.70 и комм. на с.242 (согласно «Хань шу», Сянь-гун правил 50 лет)
- ↑ [www.secl.ru/eclipse_catalog/-887_3_21.html Полное солнечное затмение 21 марта 888 года до Н.Э.] (рус.). Полное солнечное затмение. Проверено 26 декабря 2014.
- ↑ [www.secl.ru/eclipse_catalog/-887_9_13.html Частное солнечное затмение 13 сентября 888 года до Н.Э.] (рус.). Полное солнечное затмение. Проверено 26 декабря 2014.
- ↑ по гипотезе Китчена, 3 год Шешонка II соответствует 33 году Осоркона I
- ↑ Комм. в кн. Бамбуковые анналы. М., 2005. С.155
- ↑ по другим данным, И-ван II правил 8, 15 или 16 лет (Бамбуковые анналы. М., 2005. С.224 и комм. на с.262)
- ↑ 3Цар. 16:8
- ↑ 3Цар. 16:10
- ↑ либо он был жрецом в 890—889 годах
- ↑ 1 2 3 Бамбуковые анналы. М., 2005. С.115
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. V. М., 1987. С.42
- ↑ Грантовский Э. А. Ранняя история иранских племён Передней Азии. М., 2007. С.137-143
- ↑ 3Цар. 16:23
Отрывок, характеризующий 880-е годы до н. э.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
