Chinese Rocks
| Chinese Rocks | ||||
| Исполнитель | ||||
|---|---|---|---|---|
| Альбом |
L.A.M.F. | |||
| Дата выпуска |
The Heart Breakers: 3 октября 1977 Ramones: 4 февраля 1980 | |||
| Дата записи |
май 1976, март 1977 | |||
| Жанр | ||||
| Длительность |
2:28 | |||
| Лейбл |
Sire, Track Records | |||
| Автор | ||||
| Продюсер |
Фил Спектор, Джон Кин | |||
| Трек-лист альбома «L.A.M.F.» | ||||
| ||||
Chinese Rocks (иногда Chinese Rock) — знаменитая панк-рок-песня, написанная в начале карьеры легендарными нью-йоркскими панк-музыкантами Ди Ди Рамоном и Ричардом Хэллом в 1976 году. Темой песни является героин; она была записана группой, в которой временно участвовал Хэлл — The Heartbreakers, а позже — группой Ди Ди Ramones.
История написания
И Хэлл, и Ди Ди утверждали, что авторство песни большей частью принадлежит Ди Ди Рамону. Согласно Ди Ди, идею ему подсказал Хэлл, когда сказал, что хочет написать песню о героине лучше, чем «Heroin» Лу Рида. Тогда Ди Ди написал «Chinese Rocks»; согласно книге Прошу, убей меня, он написал её дома у Дебби Харри.
По словам Ди Ди, песня была написана о барабанщике The Heartbreakers Джерри Нолане, который звал его вместе сходить и купить героина, одна из форм которого в то время была известна под названием «chinese rocks». Строчка «'My girlfriend’s crying in the shower stall» (рус. моя девушка плачет в душевой кабинке) была написана о девушке Ди Ди, Конни; здесь имеется в виду душ дома у Артуро Веги.
Первоначально Ди Ди хотел записать песню с Ramones, однако Томми Рамон наложил вето на запись песни, заявив, что она слишком явно связана с наркотической тематикой. Тогда Ди Ди показал песню Хэллу, в то время бывшему в составе группы Джонни Сандерса «The Heartbreakers»; он сказал Хэллу, что песня не завершена, и предложил вместе дописать её, если она ему понравится. В книге Прошу, убей меня Хэлл сказал, что песня в своей основе была написана Ди Ди, но у него не было второго куплета; Хэлл дописал две строчки и поработал над припевом. Он считал свои строки в этой песне удачными. Как сказал в интервью Ди Ди, «Ричард Хэлл добавил в песню несколько строк, и я отдал ему часть авторства».
Версии
The Heartbreakers
Существует два различных взгляда на то, каким образом песня стала частью репертуара The Heartbreakers. Согласно Хэллу, он сам после написания песни отдал её группе, где он тогда участвовал, и по причине своего соавторства сам и спел её. По версии Ди Ди Рамона, он наиграл песню Джерри Нолану, после чего тот включил её в репертуар своей группы. Так или иначе, запись «Chinese Rocks» с Хэллом на вокале не вошла на альбомы группы (как и остальные записи с ним) и была включена в две вышедшие значительно позже компиляции Хэлла — «Time» и «Spurts: The Richard Hell Story».
Песня стала одной из самых популярных у The Heartbreakers, и после ухода из группы Хэлла они продолжали исполнять её, в конце концов записав её для своего дебютного альбома 1977 года «L.A.M.F.». На альбоме было указано авторство, наряду с Хэллом и Рамоном, Джерри Нолана и лидера группы Джонни Тандерса. На переиздании того же альбома 2002 г. в качестве авторов были указаны Джоуи, Джонни и Ди Ди Рамоны (без Хэлла). В своих мемуарах Ди Ди Рамон с недовольством высказался о неправильности указания авторства на «L.A.M.F.». Однако в онлайн-базах организаций ASCAP и BMI для песни указано авторство Ди Ди Рамона и Ричарда Хэлла.
На концертных выступлениях Джонни Тандерс менял некоторые строки на более откровенные в сексуальном плане, к примеру «I’m just fucking a Chinese bitch» (рус. Я всего лишь трахаю китайскую сучку) вместо «I’m just digging a Chinese ditch» (рус. Я всего лишь копаю китайский канал) или «Hey Dee Dee, do you want to go suck some Chinese cock?» (рус. Эй, Ди Ди, хочешь пойти и отсосать китайский член?) вместо «Hey, do you want to go get some Chinese Rocks?» (рус. Эй, Ди Ди, хочешь пойти и достать Chinese rocks?). Причиной этого были напряжённые отношения между Ди Ди и Тандерсом.
Ramones
«Chinese Rocks» вошла на альбом Ramones 1980 года «End of the Century». В качестве авторов песни указаны все участники Ramones, без упоминания Хэлла. Версия Ramones переименована в «Chinese Rock», без «s» на конце, и также отличается изменениями в некоторых строчках. Версия The Heartbreakers начинается «Somebody calls me on the phone / They say hey hey is Dee Dee home» (рус. Кто-то звонит мне по телефону, они спрашивают: эй, Ди Ди дома?); Ramones заменили имя Ди Ди на Арчи (имелся в виду Артуро Вега, давний друг группы и автор их логотипа). Однако, на концертных версиях после ухода Ди Ди из группы вокалист Джоуи Рамон иногда пел вместо «Арчи» «Ди Ди» (например, именно так строчка звучит на концертном альбоме 1993 года «Loco Live»).
Другие версии
Песня была перепета Сидом Вишезом на протяжении его недолгой сольной карьеры после распада Sex Pistols и вошла на его альбом «Sid Sings». Также песню исполняли:
- The Insane (в крайне отличном от оригинала стиле)
- Violent Femmes (их версия вошла на сингл «Machine»; в ней вокалист Гордон Гано поёт, аккомпанируя себе на электропианино)
- Rich Kids on LSD (для альбома «Keep Laughing»)
- Джеффом Далем (для трибьюта лидеру The Heartbreakers Джонни Тандерсу в 1992 году)
Название финской рок-группы Hanoi Rocks связано с «Chinese Rocks». Название «Chinese Rocks» стало одним из вариантов, когда группы выбирала своё название; поскольку на их музыку существенно повлияли Ramones и The Heartbreakers, было решено подобрать что-нибудь близкое к «Chinese Rocks», и таким названием стало «Hanoi Rocks».
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи по музыке желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Chinese Rocks"
Отрывок, характеризующий Chinese Rocks
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
