Спектор, Фил

Фил Спектор Harvey Philip Spector
Фотография Спектора, сделанная после его задержания полицией
Основная информация
Полное имя	Харви Филип Спектор
Дата рождения	26 декабря 1939(1939-12-26) (84 года)
Место рождения	Бронкс
Годы активности	1958—2009
Профессии	Музыкальный продюсер
Инструменты	Гитара, пианино
Лейблы	Philles Records, A&M Records, Apple Records, Warner Spector, Phil Spector International, Pavillion Records, ABKCO Records, Sony Legacy
[philspector.com/ ctor.com]

Фил Спектор (англ. Phil Spector, полное имя Харви Филип Спектор англ. Harvey Philip Spector; 26 декабря 1939, Бронкс) — один из самых влиятельных продюсеров в истории популярной музыки, разработчик концепции «стена звука», первооткрыватель таких звуковых эффектов, как фланжер. С 1989 года имя Спектора фигурирует в Зале славы рок-н-ролла. В 2009 году 69-летний музыкант был приговорён к 19-летнему сроку заключения за убийство актрисы Ланы Кларксон.

Путь к успеху

Спектор родился в Бронксе в семье евреев, чьи предки эмигрировали в США из Российской империи. Начал музыкальную карьеру в 1958 году в качестве автора песен, гитариста и бэк-вокалиста калифорнийской группы The Teddy Bears. В том же году коллектив достиг первой строчки в Billboard Hot 100 с синглом «To Know Him Is to Love Him».

Через год 20-летний Спектор покинул The Teddy Bears и вернулся в Нью-Йорк, где поработал с Беном Кингом над легендарной записью «Spanish Harlem», запустил карьеру певицы Шер и собрал подростковый «девичий коллектив» The Crystals. В начале 1960-х 24 спродюсированных Спектором сингла отметились в числе лучших сорока песен США, а «опера для тинэйджеров» «He’s a Rebel» в исполнении The Crystals достигла в 1962 году 1-й строчки в чартах.

Спекторовские записи начала 1960-х [www.allmusic.com/artist/phil-spector-p26999 преобразили звучание популярной музыки]. Спектор использовал на записях не только традиционные гитары и пианино, а целый оркестр с духовой секцией и экзотической перкуссией. Путём многочисленных дублей он добивался наиболее гармоничного эффекта с тем, чтобы инструменты не подавляли собой эмоциональный вокал певицы. Революционная технология аранжировки, которую разработал Спектор, была названа им «стеной звука».

В 1963 году Спектор сделал ставку на новый коллектив The Ronettes, солисткой которого выступала его подруга (и будущая жена) Ронни Беннетт. Их самым большим успехом стала «подростковая поп-симфония» «Be My Baby» (2-е место в чартах). Журнал Rolling Stone поставил её на 22-е место в списке величайших записей. В 1964 году он спродюсировал ещё две записи из этого списка — «Walking in the Rain» (The Ronettes) и «Chapel of Love» (The Dixie Cups).

Время экспериментов

Эксперименты Спектора вызвали неподдельный интерес со стороны лидеров британского рока The Beatles и The Rolling Stones и послужили отправной точкой для многоголосья сёрф-рокеров The Beach Boys. В середине 1960-х Спектор свёртывает работу с «девичьими группами» в пользу продюсирования соул-дуэтов The Righteous Brothers и Ike & Tina Turner. Запись каждого сингла стоила ему немыслимых по тем временам затрат. Тысячи долларов расходовались на бесчисленные дубли и привлечение к записи десятков музыкантов.

Вершиной экспериментирования Спектора со «стеной звука» стали записи «You’ve Lost That Lovin' Feelin» (The Righteous Brothers, 1-е место в США, 1965) и «River Deep – Mountain High» (с Айком и Тиной, 3-е место в Великобритании, 1966). По опросу Rolling Stone они заняли 34-е и 33-е места в перечне лучших песен эпохи рок-н-ролла, соответственно. Спектор посчитал результаты продаж «River Deep — Mountain High» провальными и возложил вину на боссов звукозаписывающих компаний. Он на время оставил шоу-бизнес и уединился с супругой в своём калифорнийском поместье.

Уход из шоу-бизнеса

В конце 1960-х Спектор вернулся к активной деятельности. Он появился в начальных кадрах культового фильма «Беспечный ездок» и по просьбе The Beatles аранжировал и спродюсировал их последний альбом Let It Be. Результат был воспринят музыкальной общественностью неоднозначно и вызвал нарекания со стороны Пола Маккартни. Леннон и Харрисон претензий к Спектору не имели и продолжили сотрудничество с ним при записи своих дебютных сольников.

После ленноновского Imagine (1971) известный своим неуживчивым нравом Спектор окончательно ушёл из шоу-бизнеса. В 1970-е годы он периодически сотрудничал с Шер, Дионом, Леонардом Коэном и Ramones. Ни один из этих проектов нельзя назвать безусловным успехом. В 1996 году он потребовал удалить своё имя из числа продюсеров кавер-версии «River Deep — Mountain High» в исполнении Селин Дион (вошла в мультиплатиновый альбом Falling into You).

В феврале 2003 года в особняке Спектора был обнаружен труп 40-летней актрисы Ланы Кларксон, которая была убита выстрелом в рот. Спектору было предъявлено обвинение в убийстве. Процесс продолжался 6 лет и закончился осуждением Спектора на 19-летний срок. Свой срок он отбывает в Коркоранской тюрьме, где, среди прочих, содержится знаменитый маньяк Чарльз Мэнсон.

В 2013 году на экраны США вышел телефильм производства канала HBO «Фил Спектор», рассказывающий о взаимоотношениях Спектора и его адвоката по делу об убийстве Кларксон Линды Кенни Баден. Роль самого продюсера исполнил Аль Пачино, а адвоката Баден — Хелен Миррен. По версии создателей картины, Фил Спектор не убивал Лану Кларксон и был осуждён только за свой буйный характер, вспыльчивость и эксцентричное поведение, как во время процесса, так и на протяжении всей своей публичной жизни.

Ссылки

• [www.philspector.com/ Неофициальный вебсайт, посвящённый Филу Спектору] (англ.)

Отрывок, характеризующий Спектор, Фил

– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]