Lindleya
| Lindleya | ||||||||
 | ||||||||
| Научная классификация | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Международное научное название | ||||||||
|
Lindleya Kunth in H.B.K., 1824, nom. cons. | ||||||||
| Единственный вид | ||||||||
|
| ||||||||
| ||||||||
Lindleya (рус. линдлея, линдлия) — монотипный род цветковых растений в составе семейства Розовые (Rosaceae). Единственный вид — Lindleya mespiloides.
Содержание
Название
Вид Lindleya mespiloides был впервые описан Карлом Кунтом в 1824 году. Он назвал его в честь известного английского ботаника Джона Линдли. Родовое название Lindleya было ранее употреблено Х. Г. Д. Несом в 1821 году для рода из семейства Чайные, позднее включённого в синонимику Gordonia. В 1935 году Р. Мансфельд предложил законсервировать название Lindleya Kunth как имеющее приоритет над Lindleya Nees, в 1940 году Международная ассоциация по таксономии растений одобрила это предложение. В 1952 году название Кунта было занесено в список законсервированных родовых названий цветковых растений Кодекса ботанической номенклатуры.
Ботаническое описание
Lindleya — вечнозелёное дерево, достигающее 3 м в высоту. Молодые побеги не опушённые, бородавчатые. Листья располагаются очерёдно, с прилистниками, пластинка листа до 2 см длиной, продолговато-ланцетной формы, с зубчатым краем и заострённым концом.
Цветки обоеполые, одиночные, располагаются на коротких цветоножках в пазухах верхних листьев, около 1,8 см в поперечнике. Чашечка трубчатая, разделена на пять долей. Венчик состоит из пяти белых лепестков. Тычинки многочисленные (в числе до 20), неравные, свободные друг от друга. Плодолистики свободные, образуют пятидольчатую завязь. Пестиков 5, с двудольным рыльцем.
Плод — жёсткая деревянистая округлая или яйцевидная в очертании угловатая коробочка с пятью отделениями, в каждом из которых располагаются два семени. Семена плоские, с коротким крылышком.
Число хромосом n = 17.
Ареал
Lindleya mespiloides в дикой природе произрастает исключительно в Мексике.
Классификация
| ещё 8 семейств (согласно Системе APG II) |
ещё 6 триб | ||||||||||||||||||
| вид Lindleya mespiloides | |||||||||||||||||||
| порядок Розоцветные | подсемейство Сливовые | род Lindleya |
|||||||||||||||||
| отдел Цветковые, или Покрытосеменные | семейство Розовые | триба Яблоневые | |||||||||||||||||
| ещё 44 порядка цветковых растений (согласно Системе APG II) |
подсемейства Розановые и Дриадовые (согласно Системе APG II) |
еще 32 рода, в том числе яблоня, рябина и боярышник | |||||||||||||||||
Синонимы
Родовые:
Видовые:
- Lindleyella mespiloides (Kunth) Rydb., 1908
Напишите отзыв о статье "Lindleya"
Примечания
- ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
- ↑ [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/family.pl?2377 Maleae] (англ.): информация на сайте GRIN (Проверено 10 июня 2016)
Литература
- Kalkman, C. The Families and Genera of Vascular Plants. — Springer. — 2004. — Vol. VI. — P. 354. — 489 p. — ISBN 3-540-06512-1.
- Gardner, M.F. The European Garden Flora. — II. — Cambridge, 2011. — Vol. III. — P. 181—182. — ISBN 978-0-521-76155-0.
Ссылки
- [botany.si.edu/references/codes/props/display1a.cfm?prop_num=Lindleya&scrmode=f Lindleya] (англ.). Proposals and Disposals. Smithsonian Institution. Проверено 28 мая 2012. [www.webcitation.org/6Asc0REeE Архивировано из первоисточника 23 сентября 2012].
Отрывок, характеризующий Lindleya
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
