Сейденфаден, Гуннар
Поделись знанием:
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
(перенаправлено с «Seidenf.»)
| Гуннар Сейденфаден | |
| дат. Gunnar Seidenfaden | |
| Научная сфера: | |
|---|---|
| Систематик живой природы | ||
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Seidenf.».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Seidenf.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=9438-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI
| ||
Гуннар Сейденфаден (дат. Gunnar Seidenfaden[1][2], 24 февраля 1908 — 9 февраля 2001) — датский ботаник, натуралист (естествоиспытатель)[2] и дипломат[2].
Содержание
Биография
Гуннар Сейденфаден родился 24 февраля 1908 года.
В 1926—1934 годах Сейденфаден изучал ботанику в Копенгагенском университете, на факультете биологии. В 1928 году он участвовал в ботанических исследованиях в Гренландии[2]. Гуннар Сейденфаден был датским послом в Таиланде в 1955—1959 годах, и в СССР в 1959—1961 годах. С 1961 по 1967 год Сейденфаден был главой Юридического департамента Министерства иностранных дел[2]. Гуннар Сейденфаден был экспертом по растениям семейства Орхидные Юго-Восточной Азии и опубликовал по Орхидным несколько многотомных трудов[2]. Он внёс значительный вклад в ботанику, описав множество видов растений[3].
Научная деятельность
Гуннар Сейденфаден специализировался на водорослях и на семенных растениях[1].
Некоторые публикации
- Seidenfaden, G. (1938) Moderne Arktisk Forskning, Copenhagen. English edition 1939, Modern Arctic Exploration, with a preface by Peter Freuchen, translated by Naomi Walford. 189 pp.
- Seidenfaden, G., Smitinand T. The Orchids of Thailand — A Preliminary List.
- Seidenfaden, G. Orchid Genera in Thailand vol. I—XIV. 1975—1988[2].
Почести
В его честь были названы следующие роды растений[2]:
- Seidenfadenia Garay
- Seidenfadeniella C.S.Kumar
- Seidenfia Szlach.
- Gunnarella Senghas
- Gunnarorchis Brieger
Напишите отзыв о статье "Сейденфаден, Гуннар"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=9438-1&show_history=false&output_format=normal International Plant Names Index: Gunnar Seidenfaden (1908—2001)]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [www.kew.org/herbarium/orchid/ORN38/inmem.htm Royal Botanic Gardens, Kew: In Memoriam: Gunnar Seidenfaden (1908—2001)]
- ↑ См. ссылку на список таксонов IPNI в карточке «Систематик живой природы».
Ссылки
- [www.kew.org/herbarium/orchid/ORN38/inmem.htm Royal Botanic Gardens, Kew: In Memoriam: Gunnar Seidenfaden (1908—2001)] (англ.)
Отрывок, характеризующий Сейденфаден, Гуннар
– Это в первый раз она так говорила о нем.Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
