Аалберг, Ида

Ида Эмилия Аалберг
Дата рождения:	4 декабря 1857(1857-12-04)
Место рождения:	Янаккала
Дата смерти:	17 января 1915(1915-01-17) (57 лет)
Место смерти:	Петроград
Профессия:	актриса
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Годы активности:	1874—1915

Ида Эмилия А́алберг (фин. Ida Emilia Aalberg; 4 декабря 1857, Янаккала — 17 января 1915, Петроград) — финская актриса.

Краткая биография

Родилась в бедной семье путевого мастера. Один год училась в школе для девочек, а также брала частные уроки. В 17-летнем возрасте уехала в Хельсинки, где встретилась с режиссёром Каарли Бергбомом, разглядевшем в девушке потенциал будущей актрисы и взявшем её на работу в Финский театр. Интерес публики к её игре проявился после успеха в роли Бориско в пьесе «Сельский негодяй» (1877). В 1877 и 1880 годах обучалась актёрскому мастерству у известной немецкой актрисы Марии Неман-Зеебах. Международный успех пришёл к Аалберг летом 1880 года во время гастролей театра в Мюнхене, Вене и Будапеште. В этом же году Аалберг совершила несомненный прорыв в финском театре, сыграв роль Норы в «Кукольном доме» Генрика Ибсена, ставшую одной из лучших в её карьере. С этого времени за актрисой постепенно закрепляется статус национального достояния.

В 1883 году Аалберг покинула Финский театр. Вслед за длительной поездкой в 1883—1884 годах в Париж последовали многочисленные зарубежные ангажементы, вследствие чего в 1885—1887 годах Аалберг выступала, в основном, за рубежом. В 1885 году в Стокгольмском Королевском театре она на финском языке сыграла роль Офелии в «Гамлете» Шекспира. В том же году она работала в копенгагенском театре «Казино», а в 1886 году — в театре «Дагмар». В 1887 году актриса вышла замуж за адвоката и политика Лаури Кивекяса, после кончины которого в 1893 году она основала собственную труппу.

В 1894 году Ида Аалберг вышла замуж за заядлого театрала — действительного статского советника, барона Александра Иоганна фон Икскуль фон Гильденбандта и переехала в Санкт-Петербург. Там актриса много играла, с особым успехом выступая в спектаклях «Дама с камелиями», «Леди Макбет», «Дом», «Теодора», а также активно гастролирует по России, Германии, Скандинавии. В 1906 году после смерти Каарли Бергбома взяла на себя руководство Финским Национальным театром. В январе 1915 года актриса внезапно заболела и умерла в Петрограде. Похоронена в Хельсинки.

Искусство Аалберг, одной из крупнейших финских актрис, отличалось большой драматической силой. Она создавала образы любящих и страдающих женщин, отмеченные глубиной чувств, цельностью и страстностью. В игре актрисы тонкое раскрытие психологии героинь сочеталось с отточенной внешней формой, тщательной отделкой деталей.

Рядом со зданием Финского Национального театра в 1972 году открыт памятник Иде Аалберг, а одна из улиц Хельсинки названа в её честь. Также её имя носит площадь в Янаккале. Кроме того, в родном городе певицы открыт музей Аалберг. Фонд Иды Аалберг раз в два года присуждает крупнейшую театральную премию в Финляндии.

Литература

• Театральная энциклопедия: В пяти томах. — Т. 1. — М.: Советская энциклопедия, 1961.
• Ханна Суутела. Ида Аалберг (1857—1915) // Сто замечательных финнов. Калейдоскоп биографий = 100 suomalaista pienoiselämäkertaa venäjäksi / Ред. Тимо Вихавайнен (Timo Vihavainen); пер. с финск. И. М. Соломеща. — Хельсинки: Общество финской литературы (Suomalaisen Kirjallisuuden Seura), 2004. — 814 с. — ISBN 951-746-522-X.. — [www.kansallisbiografia.fi/pdf/kb_ru.pdf Электронная версия]  (Проверено 26 января 2009)

Ссылки

• [cult.vslovar.org.ru/1.html Визуальный словарь]
• [bulgaria.ice-nut.ru/finland/finland07501.htm Театральная жизнь финской столицы]
• [www.literarus.com/?page=text71 Лийса Бюклинг. Российско-финские театральные связи на рубеже XIX—XX столетий]

Отрывок, характеризующий Аалберг, Ида

– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.