Айрис Уэст Аллен

Айрис Уэст Аллен
Iris West Allen
История публикаций
Издатель	DC Comics
Дебют	Showcase #4 (сентябрь-октябрь 1956)
Авторы	Роберт Канигер (история), Кармайн Инфантино, Джо Куберт (художники)
Характеристики персонажа
Полное имя	Айрис Уэст Аллен
Место рождения	Централ-Сити
Род занятий	Журналист

Айрис Уэст Аллен (англ. Iris West Allen) — вымышленный персонаж вселенной DC. Она единственная жена второго Флэша (до серии Flashpoint), Барри Аллена, тетя третьего Флэша, Уолли Уэста и бабушка четвёртого, Барта Аллена. Айрис Аллен впервые появляется в комиксе Showcase #4 (сентябрь-октябрь 1956).

Вымышленная биография

Когда персонаж Айрис дебютировал, то создатели сделали её репортером газеты Picture News, редакция которой расположена в Централ-сити, и девушкой Барри Аллена, втайне от всех являющегося Флэшем. Айрис часто упрекала Барри за то, что он постоянно опаздывал. В конечном счете, она узнает, что не только Барри является городским героем-спидстером, но и её племянник, Уолли Уэст, действует под тайной личностью Кид Флэша. В номере Flash #165 (ноябрь 1966) она выходит замуж за Барри и в первую брачную ночь узнает, что он является Флэшем (Барри случайно проболтался об этом во сне). В это время пара обнаруживает, что Айрис родилась в XXX веке (приблизительно в 2945 году) и, прежде, чем началась война между «Востоком» и «Западом», была переправлена назад в прошлое, где Централ-сити ещё является отдельным городом. Спустя годы, когда она играла значимую роль в жизни Флэша, Айрис была убита Профессором Зумом во время костюмированной вечеринки. Профессор вибрацией ввел молекулы своей руки в её голову, а затем перевел руку в нормальное состояние, тем самым убив Айрис. Много лет спустя Барри убил Профессора Зума, когда тот пытался убить новую невесту Барри, Фиону Вебб.

Однако Айрис ненадолго осталась мертвой. Расселы, биологические родители Айрис, отправили (при помощи Флэша будущего, Джона Фокса) Айрис, тогда ещё младенца, в прошлое, где она выросла как Айра Уэст, её «смерть» вызвала парадокс, который был разрешен, когда Расселы поместили сознание дочери в новое тело. Барри воссоединяется с Айрис в её времени, где у них была возможность провести один месяц вместе. В конце концов, пара узнает, что если Барри вернется назад в прошлое, то погибнет в Кризисе на бесконечных землях. За то время, пока пара провела вместе, они зачали Близнецов Торнадо, Дона и Даун. Дон впоследствии женится на потомке Профессора Зума, Мэлони Тоун, в надежде прекратить вражду между семьями. Они в свою очередь имели сына, Барта, чьи силы проявились в раннем возрасте и вызвали ускоренное старение. Даун выходит замуж за Джевена Огната из Аорока и у них родилась дочь, Дженни. ЕЕ силы в конечном счете проявились после того, как её отец подверг её пытке, и она стала членом Легиона Супергероев. Дон и Даун погибли спасая Землю XXX века от вторжения Доминаторов. Айрис берет Барта с собой в прошлое, чтобы включить его в список помощников своего племянника (к тому времени Уолли Уэст принял мантию Флэша), чтобы спасти своего внука. После того, как ускоренное старение Барта пошло на спад, он взял псевдоним Импульс. После о ней мало, что известно, кроме того, что она взяла на себя обязанность заботиться об осиротевшей дочери Погодного Мага. Уолли Уэст позднее назовет свою дочь Айрис в честь своей тети

One Year Later

В серии One Year Later, где описываются события спустя один год после Кризиса на Бесконечных Землях, таинственная, скрывающаяся под маской фигура договаривается с Профессором Зумом, чтобы он напал на Барта во время сражения последнего с Капитаном Холодом, и позднее оказывается Айрис. Её план состоит в том, чтобы принудить её внука Барта, который на тот момент уже принял мантию Флэша, выйти из временного потока на одну неделю, чтобы защитить его от будущего, которое она решила изменить. К сожалению, ослабленный Барт погиб от рук «Негодяев» благодаря тщательно продуманному плану его «брата» (то есть клона), Инерции.

В выпуске Final Crisis: Rogues' Revenge #1 Айрис можно увидеть рыдающей за просмотром фотографий её покойного мужа, когда нечеткий голос назвал её имя. Барри вернулся к жизни в выпусках DC Universe #0 и Final Crisis #2. Айрис проводит время как часть сети сопротивления режиму Дарксайда, действующей из Зала Справедливости. Другими членами являются Черная молния, Зеленая стрела, Луч, Линда Парк и её два ребёнка. В выпуске Final Crisis #4 Айрис показана захваченной Уравнением Антижизни; Барри имеет возможность сломать контроль Уравнения над ней, поцеловав её и окутав Силой Скорости. Арис начинает плакать при виде Барри, но он заверяет её, что всё будет хорошо.

После возвращения её мужа Айрис показана полностью восстановившейся и живущей нормальной жизнью рядом с остальной семьей Флэша. Все ещё вне себя от радости из-за возвращения Барри, она не может провести ни одной минуты с ним, поскольку Барри все ещё психически травмирован своей «смертью» и определенно не желает остепениться и получить хотя бы крупицу «нормальной жизни». Она также показана намного более молодой чем раньше, что по позднейшему предположению Профессора Зума, является эффектом от контакта Айрис с Силой Скорости мужа во время событий серии Final Ctisis. Она возобновляет свою карьеру криминального репортера в Централ-сити.

New 52

В Сентябре 2011, в рамках перезапуска комиксов DC, история Флэша была перезагружена в новой непрерывности. В этой новой временной линии, Айрис не замужем за Барри, но они знакомы в профессиональном плане. Есть намеки, что Айрис имеет романтические чувства к Барри. Когда она случайно попалась в ловушку Силы Скорости благодаря Турбине, то была освобождена альтер-эго Барри, Флэшем. Более поздние неприятности подтверждают, что она любит Барри, хотя тот не отвечает ей взаимностью.

Другие версии

The Flashpoint

В мини-серии Flashpoint (события до перезапуска в рамках серии The New 52, которая ввела для Флэша новую временную линию), Айрис не замужем и имеет отношения с кем-то по имени «Джон» в газете Central City Citizen, сотрудницей которой она является. Позднее Айрис замечена со своим племянником, а по совместительству и оператором, Уолли Уэстом, освещающей битву между Гражданином Холодом и Мистером Фризом. Айрис была приглашена на ужин к Гражданину Холоду. Когда она попросила у него интервью, его прервали сигналом экстренного вызова. Позднее, когда Гражданин Холод сражается с «Негодяями» и находится раненый в машине, он спорит с Айрис. Тогда Айрис приносит его в свой дом. Выздоровев, Гражданин Холод дает ей ключ от своего пентхауса и просит её присоединиться к нему, когда он покинет Централ-сити. Когда Гражданин Холод возвращается домой, Айрис узнает от Гамельнского крысолова, что Гражданин Холод является преступником и именно он убил её племянника, Уолли Уэста. Гражданин Холод нападает на Гамельнского Крысолова, но Айрис использует одно из его приспособлений, чтобы заковать его в глыбу льда, как до этого он поступил с Уолли. Впоследствии, Айрис навещает могилу своего племянника вместе с могилой Джона, который на момент смерти являлся её мужем.

Вне комиксов

Телевидение

• Первое живое появление Айрис состоялось в пилотном двухчасовом эпизоде телесериала 1990 года «Флэш», где её сыграла приглашенная звезда Паула Маршалл. В сериале она показана как девушка Барри, подобно её комиксной версии, но в отличие от комиксов она по профессии является художником компьютерной графики, а не репортером. Также она моложе Барри на 9 лет, потому что такова разница между возрастом Паулы и возрастом Дэниэла Шипа, сыгравшего роль Барри. В этой версии она присутствовала вместе с остальной частью семьи на вечеринке в честь дня рождения старшего брата Барри, Джея Аллена (назван в честь Джея Гаррика, оригинального Флэша). Пока они встречались, Барри, однажды ночью посетив Лабораторию судебной экспертизы при Полицейском Департаменте Централ-Сити, был случайно превращен во Флэша во время инцидента, давшего ему суперскорость. Услышав новость об этом происшествии от Айрис, вся семья Алленов тут же отправилась в больницу, но с облегчением узнали, что с Барри все в порядке. Барри не сказал Айрис, что этот случай дал ему Силу Скорости, так как он все ещё разбирался с ситуацией в целом и не успел к вечеру открытия картинной галереи Айрис, даже при том, что от этого зависела её карьера. Позднее Барри и Айрис расстались, так как Барри сделал ей предложение, но она посчитала что все происходит слишком быстро и она не готова к такому серьезному шагу. Даже при том. что Айрис не перестала любить Барри, она решила переехать во Францию, где она надеялась начать жизнь с чистого листа. После этого она не появлялась, но вскоре после второго эпизода сериала, Out Of Control, она прислала ему письмо. Старый друг и коллега Барри, Хулио Мендес, прочитал ему письмо, в котором было сказано, что Айрис уже нашла новый дом и хорошо проводит время во Франции. однако Барри не хотел больше ничего знать, и, чтобы помочь ему наладить жизнь без Айрис, Хулио сжег письмо. В третьем эпизоде сериала, Watching the Detectives, можно увидеть Айрис на общей фотографии с вечеринки в честь дня рождения Джея Аллена, которое было показано в пилоте.
• Айрис Уэст появляется в анимационном сериале «Юная Лига Справедливости», где её озвучила Николь Дюбук. В эпизоде Downtime она показана вместе с Барри на вечеринке в честь Дня Рождения Джея Гаррика, которую посетил Уолли Уэст. В эпизоде Failsafe она показана информатором, действующим против инопланетного вторжения, и впоследствии погибла. Эти события оказались своего рода ментальной тренировкой для Марсианского охотника. В течение эпизода Coldhearted она появляется как телерепортер: посылает поздравление для Уолли в прямом эфире, сообщает о закрытии школ, о смерти Королевы Пердитты. Также в эпизоде Bloodlines она говорит, что беременна, а внезапно появившийся её внук Барт случайно проговаривается о том, что она ждет близнецов (возможный намек на будущих Близнецов Торнадо). Также Барт проговаривается, что мальчик-близнец станет в будущем его отцом (еще один намек на Близнецов Торнадо, согласно оригинальной серии Комиксов, один из Близнецов, Дон Аллен, является отцом Барта).
• Айрис Уэст является одним из персонажей телесериала 2014 года «Флэш», где её сыграла афроамериканка Кэндис Паттон. Впервые она упоминается в телесериале «Стрела», как самый частый посетитель находящегося в коме Барри. Она дочь детектива полиции Джо Уэста и друг детства Барри, которого Джо Уэст приютил после того, как мать Барри, Нора Аллен, была убита, а отец ошибочно осужден за её убийство как единственный подозреваемый. Однако у Барри намного более глубокие чувства к Айрис, которая считает, что она его сестра. В настоящее время она встречается с детективом Эдди Тоуном, напарником её отца, и является журналисткой с большим интересом к «Красной вспышке» (позднее названного ею же «Флэшем»), не подозревая, что это Барри. Однако позднее Барри признается ей в истинных чувствах, несмотря на то, что Айрис и Эдди уже съехались. В 20 серии показан флэшбек, что однажды, когда Барри был в коме, Айрис ударились синим током об его руку; в основном сюжете это снова произошло, когда Барри отбегал от неё в виде Флэша. И Айрис догадалась, что Барри и есть Флэш. Она очень злится на отца и Барри за сокрытие правды, тем более, что в той же серии Эдди у неё на глазах был похищен Обратным Флэшем (который оказался его потомком), и она винит в этом себя из-за незнания правды. Она говорит Барри, что больше его не знает, но признаёт, что испытывает к нему конфликтные чувства. Тем временем Эдди узнаёт от Обратного Флэша, что в будущем Айрис выйдет замуж за Барри. Как следствие, в следующей серии, когда друзья наконец спасают Эдди, он принимает решение расстаться с Айрис, считая, что раз её судьба - Барри, то пусть так и будет. В финале сезона Эдди убивает себя, чтобы стереть злого Флэша из реальности, что травмирует Айрис.

Фильм

• Первое появление в анимационных фильмах для Айрис состоялось в полнометражном мультфильме «Лига справедливости: Новый Барьер», в котором её озвучила Вики Льюис. В этом фильме она, как и в комиксах. показана девушкой Барри и является в курсе его личности.
• После Айрис Уэст появляется в анимационном фильме «Лига справедливости: Парадокс источника конфликта», озвученная Дженнифер Хейл. В альтернативной линии времени, случайно созданной Флэшем/Барри Алленом она больше не замужем за Барри, а вышла замуж за кого-то другого и имеет с ним общего ребёнка. В отличие от истории комиксов, легшей в основу фильма, брак с Айрис восстановлен в финале.
• В Расширенной вселенной DC Айрис Уэст сыграет Кирси Клемонс.

Видеоигры

В компьютерной игре жанра файтинг Injustice: Gods Among Us, несмотря на то, что она не появляется лично, её упоминает Флэш, который, пытаясь разобраться с все более очевидным ожесточением Супермена говорит: «Да… Я спросил себя: „А что если то, что произошло с Лоис, произошло и с Айрис?“.»

Роман

В романе о Лиге Справедливости Flash: Stop Motion авторства Марка Шульца одним из персонажей является Айрис Уэст. Роман раскрывает, что Айрис и её умерший муж Барри вырастили и воспитали Уолли Уэста, когда его родители умерли. Годы спустя Уолли должен защитить свою тетю от изменяющего форму существа по имени Суперлюмоноид (англ. Superlumonoid), который может передвигаться со скоростью большей, чем скорость света. Суперлюмоноид начинает убивать для собственного удовольствия по всей территории США, пользуясь тем, что Уолли недостаточно быстр. Позже Уолли обнаруживает, что и он, и Айрис содержат особый метаген, который и способствовал превращению Уолли в спидстера во время несчастного случая в лаборатории. Текст романа прямо указывает, что метаген Айрис в рецессивной форме (то есть бездействующий), но при наличии особых обстоятельств, таких как несчастный случай в лаборатории, она тоже может стать спидстером. В то же время, погибший муж Айрис, Барри Аллен, обладал тем самым метагеном, который позволил ему стать сверхбыстрым.

Антагонист всей истории, Суперлюмоноид, показан как экспериментально выведенное существо. Основанное на метагене Айрис, с техникой передвижения на высоких скоростях, разрушающей все альтернативные линии времени. Чтобы остановить его, Уолли принимает совет от юридического лица, которое позднее оказалось Айрис из параллельного измерения, где её подвергли серии опытов, активировавших её метаген, и временно получает от него все высокие полномочия, позволившие ему управлять Суперлюмоноидом.

Ссылки

• [www.hyperborea.org/flash/iris.html Iris West Allen at Flash--Those Who Ride the Lightning]

Отрывок, характеризующий Айрис Уэст Аллен

Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.